Высокая арка, такая узкая, что втиснуться в нее можно было только по одному. Ее облегали нечитаемые слова и руны – кто-то выцарапал их прямо на камне. Дверь из рубинового мрамора – неприступная, тяжелая – была сверху донизу увешана морскими цепями. На каждой из них болтались замки.

– Семь ключей, – сказала я, взглянув на связку. – Зачем тебе они, если дверь не заперта?

Замки и впрямь висели открытыми: цепи болтались кусками, разорванные, и были уже не нужны. Словно под напором нашего дыхания дверь отодвинулась. Показался крошечный просвет, за которым томилась тьма.

– Вот именно, – выдавил Крис глухим голосом и выронил связку, сделавшуюся никчемной. – Но она должна быть заперта.

Он налег на нее всем весом, толкнув, и та распахнулась. Впущенные извне лучи осветили гладкие стены, по которым шлейфами стекала сырость. Стояла скудная мебель: кедровый стол, тумба, подносы с черствым хлебом, шкафы с потертыми книгами и ржавая койка без матраса.

Это был никакой не дом – это была тюрьма.

– Я умер, да? – спросил Крис. – После охоты с Себастьяном. Последнее, что я помню, – это как у меня пошла кровь из носа… Я перестал быть собой? Это так? Джейми, ответь мне! Как много времени прошло с тех пор?

Мозаика медленно складывалась, но сложиться до конца не успела. Из недр пещеры раздалось умиротворенное мужское пение:

Крис влетел внутрь впереди меня. Пройдя следом, я смогла лишь беспомощно взирать на длинный силуэт, приютившийся у железной раковины возле зеркала. Сбривая щетину, он постучал бритвой по краю, стряхивая пену, а затем вытерся полотенцем и обернулся с торжествующей улыбкой.

– Что-то вы не торопились. Угощались сыром в мышеловке? – сказал тот, кто выглядел точно так же, как Крис, стоящий рядом со мной. – Малышка Джеремия… Явилась по душу своего возлюбленного? Точнее, сразу по две его души.

35. Ящик Пандоры