Последнее прозвучало как флирт. Впрочем, это он и был: Крис повалил меня на пол, якобы пряча от чернильных туч за окном, и я засмеялась.

По крыше забарабанил предвещенный дождь, спустя минуту перешедший в сильный ливень. Небо затянуло, и теперь камин был единственным, что освещало гостиную. Мы лежали посреди нее на ковре, целуясь до исступления, пока не заныли губы. Это напоминало борьбу двух голодных зверей: то я взбиралась на Криса, то он подминал меня под себя. Наше катание по полу доставляло ему наслаждение не меньше, чем сам процесс. Пальцы, стягивающие белье, облепленное песком. Язык, утешивший розовый и невыводимый шрам на ноге, а затем слизывающий соль с внутренней поверхности бедер.

– Целая жизнь, – прохрипел Крис мне на ухо. – Чтобы изучать тебя.

Кажется, именно это делали его пальцы со мной – изучали, а следом шли губы, обтачивающие мое тело, как волны то самое изумрудное стеклышко. Именно это не дало мне сойти с ума после гибели Джесс – наша близость, начавшаяся с совместного принятия душа, где я плакала и жалела себя, а Крис меня умывал. Затем, перекочевав в спальню, мы были близки и там, но не сразу: он носил мне какао, приводил Дурашку, читал со мной книги. Но ничто не помогало мне лучше, чем то, что он делал сейчас.

После Крис укутал меня в покрывало, давая отдохнуть, чтобы собраться с силами, одеться и вернуться к берегу. Опаздывая, мы неслись к порталу Ливви прямо под ливнем, как ошпаренные, и это была по большей части моя вина, потому что я снова умудрилась заснуть.

– Бобби, – первое, что сказал нам Тото, встретив нас, до нитки промокших, сразу по ту сторону портала Ливви и как обычно с винтовкой на одном плече. – Нигде не можем найти этого гада.

– Сбежал, – пожал плечами Крис.

– Не уверен, – пробубнил Тото. – Припасы пропадают на пустом месте. Мне начинает казаться, что он все еще здесь, засел в какой-нибудь служебной каморке, как трусливая крыса.

– Значит, высунется рано или поздно. Туалет всем когда-нибудь надо посещать, – ухмыльнулся Крис, и Тото подозрительно сощурился, отнесясь с очевидным сомнением к его душевному подъему.

– Я вижу, ты в хорошем расположении духа, но не уверен, что у нас есть поводы для радости. Посмотри, что творится за окном.

– Рагнарек! – пробасил Август встревоженно, оказавшись рядом. – Снова.

По лицу Криса будто прошлись ластиком, стирая эйфорию и веселье. Он вылетел из лестничного пролета, и я, Себастьян и Тото быстро поспешили следом.

Возле окон уже собрались люди. Небо стало черным, как деготь, и в его недрах назревало что-то неладное. Август выразился как никогда точно – Рагнарек. Усилившийся ветер сметал мусорные корзины, жевал деревья, пригибая их к самой земле. Мопеды и колымаги уже летали по парковке, сносимые ураганом. Чернильная клякса проглотила солнце, расползаясь все дальше и дальше, пока не закрутилась в кольцо.