– Мне это не нравится, – озвучил Коул то, что я упрямо скрывала, боясь признаться себе, что обещанный приз Ферн не что иное, как хитроумная ловушка.

Когда желание, чтобы Коул развернулся и умчался прочь, сделалось нестерпимым, заставляя меня елозить в кресле, красный Pontiac вдруг съехал на обочину и остановился.

– Прошу, – объявила торжественно Ферн, примостившись на багажнике и обведя рукой сумрачную пустыню. – Тебе туда.

Коул вышел первым, держась за рукоять меча, торчащего из-за пояса. Он смерил взглядом сначала улыбающуюся Ферн, затем Гидеона, вылезшего из Pontiac следом за ней. Из разбитого носа у него торчал ватный тампон.

– Куда «туда»? – спросила Тюльпана, теряя терпение и усиленно наглаживая холку Штруделя, дремлющего у нее на руках.

У меня возник тот же вопрос. Там, куда указывала Ферн, не было ни души. В пятидесяти футах от дороги, на возвышенности, росло единственное зеленое деревце – жесткосемянный можжевельник с крючковатым стволом, изогнутым в недовершенном знаке бесконечности. На ветвях качались грозди темно-синих ягод с серым налетом, похожие на перезревшую чернику. А между корней торчали пучки ларреи и цветки люпина, выжженные солнцем.

– Видишь то древо? – Ферн махнула в его сторону, посматривая на можжевельник с какой-то странной опаской. – Дойдешь до него, и твое обучение начнется. Друзей брать с собой не рекомендую. Удачи.

Она цокнула туфельками и быстро засеменила в обход машины. Я, нахмурившись, вгляделась в даль, не спеша двигаться с места.

– Одри… – позвал Коул, но я не услышала.

Впереди что-то мерцало. Плотная завеса словно отгораживала можжевельник от остального мира, кружа вокруг него дорожную пыль и песок. Иногда завеса шла рябью, и я могла поклясться, что вижу в ней наши отражения, как в зеркале: четыре путника, две машины, кот с горящими глазами на заднем сиденье.

– Не ходи туда одна, – подсказал мне на ухо мяукающий голосок, и я скосила глаза на Эго, запрыгнувшего мне на плечо. Его хвост оплел мою шею, чтобы удержаться, но впервые рядом не было ни Блуда, ни Спора. – Возьми горную ведьму с собой. Поверь доброму приятелю Монтагу. Пустыня не любит одиночек… И костяные змеи, что роятся в ее недрах, тоже.

Эго испарился раньше, чем я успела открыть рот, но моя интуиция согласилась с ним прежде, чем согласился разум. С тем деревом действительно было что-то неладно.

– Эй, Ферн, – окликнула я, когда ее светлая макушка почти скрылась под крышей машины. – Не так быстро!

Я обогнула Pontiac и приложила ладонь к капоту, сварив двигатель, чтобы не дать машине завестись.