Глупые. Думали, теперь она сложит руки. Как задавалась Инфинита, как бесстыдно гордилась ублюдком, которого Рутгер принес ей, словно щенка.

Уж она бы не потерпела к себе такого отношения, и приблудный отпрыск отправился бы вслед за мамашей, даже не научившись ходить! А ведь Инфинита — ее должница, пусть и не знает об этом. Это Энтропия избавила ее от соперницы. Та имела слишком большое влияние на брата и была опасна.

Амперу повезло — он вовремя лишился руки. Рутгер и так был одной ногой в небесном экипаже. А вот подобраться к Валду оказалось непросто. Пусть Алистер сам с ним разбирается. Энтропия выполнила свою часть сделки — теперь у него есть повод напасть на обитель. Его дочурка трагически погибла прямо в день богини. Недосмотрели, не уберегли, а скорее — сами избавились от неподходящей партии, не захотели видеть рядом с капитаном дочь врага. Что ж, теперь они испытают праведный гнев Алистера, который обрушится на обитель, словно большой прилив.

А потом, когда все уляжется, Алистер поставит капитаном Магнуса — уговор есть уговор. Так люди будут меньше роптать, а у остальных капитанов не будет повода вмешиваться в дела обители — ведь на посту будет член экипажа Рутгера.

Энтропия счастливо вздохнула, представив, как хорош будет Магнус в белых одеждах. Ветер гнал легкую лодочку вдоль побережья на юг. Она видела удаляющиеся костры, стены замка, сияющие белизной даже ночью. Глаз богини вдруг вспыхнул синими молниями, и Энтропия, поежившись, достала из-под сиденья свернутый плед и закуталась, вынула бутылку с травяным чаем и отпила глоток. В горле першило от соленого морского воздуха, щеки горели от холодных брызг. Богиня не может гневаться на нее. Ведь все, что она делала, было ради сына. Богиня сама — мать всего сущего, и она должна понимать, что такое материнская любовь.

— Я смотрю, тебе понравилось ходить голым.

Баг появился из темноты и развернул перед Валдом изрядно измаранный капитанский халат. Валд вздохнул и, придерживая муфлю то одной рукой, то другой, оделся.

— Ты нашел питомца Эврики, — заметил Баг.

Валд опять вздохнул, чувствуя себя дремучим старцем. На душе было муторно и противно, и хотелось выплеснуть все, но как бы друг не решил, что он нанюхался дурман-цветов.

— Это не ее питомец, — пробурчал Валд. — Муфля готова была ее растерзать, хотя видно, что это спокойное и миролюбивое животное.

Муфля фыркнула, устраиваясь удобнее у него на руках, положила морду на сгиб локтя.

— Она думает, что Ева убила Эврику, — прозорливо догадался Баг.

— Ты знаешь! — воскликнул Валд.