Приняв душ, постирал воняющие потом вещи. Сполоснул даже плащ. Потоптался на одеяле. Пропотел так, будто марафон пробежал в зимнем тулупе. Развесив все, дождался ужина. Повара не удивили. Вполне обычная трапеза – хлебный поднос, тарелка с густой похлебкой, пара вялых фруктов. Вот фрукты да – немного удивили. Вроде груши. А вроде нет. Такой же формы, но чересчур длинные, чем-то похожие на баклажаны. А на вкус – груша. Сладкая. Пришлось потратить время на выковыривание семян. Завернув их в мокрую тряпку, отнес к кокпиту. Вдруг и они прорастут?

Голос в голове говорил – ни к чему, скоро ты вырвешься отсюда, скоро обретешь свободу. Тебе не нужны яблоки и груши. Но я подавил уверенный голосок. Не надо мне преждевременной радости и уверенности.

Поужинав, оценил состояние тела и от тренировки отказался. Хватит с меня на сегодня физической нагрузки. Руки ломит немилосердно, постанывает поясница, болят брюшные мышцы и сводит шею. Хорошо поработал…

Улегшись, спрятал в рукаве отвертку. И прогнав в голове события сегодняшнего дня, удовлетворенно улыбнулся. День прошел неплохо. Спать…

***

Когда я говорил, что надо поторопиться, я переживал больше за себя. Не хотелось бесславно погибнуть в русской рулетке, ежедневно устраиваемой Столпом. Может и есть люди, что ратуют за чужие счастье и безопасность, но я точно не такой. Своя рубаха ближе к телу. К счастью или горю – но поговорка про меня. И я никогда не скрывал этого, не прятался за лживыми словами, не пытался строить из себя того, кем не являюсь.

И все мы должны быть готовы к смерти в этой страшной тюрьме. Каждый раз дергая за проклятый третий рычаг каждый должен понимать – в этот раз плененная смерть возможно нацелилась именно на тебя.

Так и случилось. Но не со мной.

Я проснулся от звона третьего рычага. Опустив его, неспешно поплелся в кокпит поглазеть на залп летающих келий – это зрелище красиво. Ну и заодно есть шанс увидеть приближающий к тебе ответный выстрел Столпа и успеть пробормотать молитву или же крепко выругаться от души.

Наши молнии ударили в засветившийся лед. Набухшая ответная вспышка…

- Не в меня – еще сонно пробормотал я, упираясь ладонями в холодное стекло кокпита.

Удар…

Накренившийся чужой крест начал медленно падать. Облако обломков охотно летело следом. В пробитой дыре агонизировала алая пульсация, валил серый дым. Еще один сиделец вытащил черную метку.

И тут в рации раздался спокойный и лишь чуть задыхающийся женский голос:

- Ну вот и все, ребятки. Отпрыгала свое старушенция. Не поминайте лихом убогую. Жаль архив с собой забираю…