Дмитрий вхмахнул мечом… и отлетел от удара в грудь, выронив клинок и задохнувшись от боли. «Оживший» мертвец невероятным образом встал на голову и отбросил его ногами из положения, которое казалось безнадежно статическим. Дмитрий попытался ответить «сбросом» – тактикой ускользания-опережения, но получил еще один оглушающий удар и закричал – не от боли! От пришедшего осознания конца!

Бой продолжался еще несколько мгновений.

Дмитрий попытался зацепить противника кольцом с шипами, затем выхваченным из ножен на ноге кинжалом, однако Тарас каждый раз опережал его, вгоняя с ударами по телу энергоимпульсы наваждения, то есть отвечая в том же диапазоне пси-воздействия, и закончил одним мощным ударом в сердце, сплющив грудную клетку Щербаня с криком:

– Умррри!!!

Замок акарин снова вспыхнул, отзываясь на этот крик, усилил его до невероятной силы, так что со стен и потолка зала посыпались камни, а люди, попавшие в зону звуковых резонансов, попадали без чувств.

Тарас тоже потерял сознание, но всего на несколько секунд. Очнулся, привел себя в боевое состояние, не обращая внимания на текущую из ушей и носа кровь, и расслабился.

Дмитрий Щербань, Посвященный шестого уровня Внутреннего Круга, возомнивший, что имеет право на пренебрежение его законами и волен действовать только в соответствии с личным законом «я хочу!», был мертв.

Тарас подошел к нему, помня собственное притворство в таком же положении, сказал с гортанно-металлическими модуляциями:

– Умри, нелюдь! Человек, продавший душу тьме, жить не должен!

– Неэ-неэ-неэ-не-жен-жен! – гулко и грозно отозвался завибрировавший замок Инсектов за его спиной.

Тело Дмитрия свела судорога, глаза его раскрылись, стали пустыми, затем тело расслабилось, и Тарас вдруг увидел полупрозрачное коричнево-зеленоватое облачко, вылетевшее из него и растаявшее в воздухе. Не душа уже – ее отравленный тьмой неистовых плотских желаний призрак.

Что-то прошумело в воздухе, раздался тупой, хлюпающий удар.

Тарас оглянулся, покачнувшись и едва удержавшись на ногах, заметил тело второго спецназовца, свалившегося с карниза. Парень не выдержал «слова власти», частично воссозданного храмом акарин после крика Тараса.

Чувствуя себя прокрученным через мясорубку, Тарас подошел к спецназовцу, которого Дмитрий называл по фамилии Байкалов, убедился, что он тоже мертв (все лицо усатого было залито кровью, у него даже глаза лопнули), и поплелся к лестнице.