– Привет… Я…

– Ты пьяна, – обрывает меня Эйсто.

Он не смотрит на меня. Все так же не шевелится. Его голос черствый. От тона веет лютым холодом. Мне хочется согреться в объятиях Эйсто, но, кажется, пока весь Рочестер радуется лету, на наш дом обрушилась зима.

– Прости, – выдавливаю я. – Я спешила домой.

– Правда? – Эйсто вскидывает голову и всем видом демонстрирует безразличие, но я ловлю его взгляд. Там жгучая злоба. Там бескрайнее презрение. И мне хочется съежиться до размеров атома и исчезнуть.

– Прости, что так вышло. – Я топчусь в дверном проеме, не решаясь подойти к нему.

– Прости? – Эйсто медленно выпрямляется и встает с кресла. – Ты просишь у меня прощения, Вивьен? – Он шагает к кофейному столику. – Серьезно? Просишь простить… тебя? – Он замирает и поворачивает голову в мою сторону. – Тебя? – прищуривается. – Тебя, Вивьен? Гребаную эгоистку и эгоцентричную стерву, которая забыла даже о нашей годовщине? Тебя – чертову карьеристку, у которой нет ни единой свободной минуты, чтобы хоть раз ответить на свой долбаный телефон, а?! – Эйсто вскрикивает и махом сметает со стола все свечи.

Они летят к чертовой матери. Воск капает на мебель и заливает ковер. Я пячусь, вжимаясь в дверной косяк, и обхватываю плечи руками.

– Где твой телефон, Вивьен?! – Эйсто давит ногой огрызок свечи, проносясь мимо столика к барной стойке.