Эйсто сидит в кресле, раскинув руки. Его кисти свисают с подлокотников и кажутся неподъемными. Рукава темно-серой рубашки небрежно подвернуты до локтей. Воротник примят. Несколько верхних пуговиц расстегнуты, оголяя грудь. Эйсто сгорбился и застыл, будто невидимый груз давит на его плечи. Взгляд устремлен в пол. Пряди длинной челки ниспадают на лоб и касаются носа, но Эйсто не поправляет их. Ему все равно. Не знаю: на челку или уже на меня.

Мое появление не вызывает никакой реакции. Эйсто остается неподвижным. Его внимание сосредоточено на ножках кофейного столика, где сверху догорают остатки белых свечей. Почти все уже потухли, но редкие огоньки еще колеблются от сквозняка. Я оглядываю комнату и замечаю еще растопленные фигуры из воска на полу по периметру всей гостиной. Пара свечей меркнет на барной стойке у кухонной зоны. Еще несколько – за спиной Эйсто на комоде. Прямо у моих ног гаснет большая свеча, которая несколько часов назад была сердцем. Огонь разломил ее надвое. Теплый воск растекся по паркету. Дым тонкой лентой обвивает мои босые ноги и растворяется в воздухе.

Эйсто ждал меня всю ночь…

Этот сюрприз был сделан для меня. Для нас. Чтобы все-таки отметить годовщину. А я все равно не пришла.

Я делаю глубокий вдох и слабо выдыхаю: