Я задыхаюсь. Ведь я узнаю́ на этих снимках себя.

На одном. Втором. Третьем. Десятом. Везде я. Везде моя жизнь. Она запечатана в эти гребаные фотографии и обрушивается на меня словно торнадо. Десятки осколков меня. Сотни фрагментов. Тысячи кадров.

Я хватаюсь за голову и не могу даже заорать. У меня пропал голос. Я трясусь в хаотичном припадке. Мечу взглядом от снимка к снимку и глохну от звона в ушах.

– Нет-нет-нет… Нет… – рвется из груди. – Я не понимаю… – Сердце в бешенстве дробит ребра. – Нет…

Моя дрожащая рука тянется к фотографии напротив лица и срывает ее.

Там я. Вместе с Эйсто. В нашей квартире. В нашей постели. На наших белых простынях. Мы занимаемся сексом. Его торс накрывает мою спину. Его пальцы впиваются в мою задницу. Мои груди и щека вдавлены в матрас. Волосы рассыпаны по подушке и одеялу, прикрывая раскрытый рот. Фото не обладает звуком, но, клянусь, я слышу свой собственный стон.

Я роняю снимок. Картинка из моей прошлой жизни достигает пола, и я готова упасть следом за ней, но меня удерживает другой снимок.

Снова я. За стеклянной створкой душевой кабины. Затуманенной, будто смотришь сквозь облитое ливнем окно. Темный, размытый контур моего силуэта едва прорисовывается на снимке. Видны лишь изгибы моей фигуры.

На следующем фото изображена часть моего лица. Запечатлена только половина улыбки с ямочкой на щеке и скула, над которой расположены две маленькие родинки.

Дальше я со спины в полный рост. Одета и не в своей квартире. Тут я на парковке главного корпуса Nebula, отдаляюсь от своего «Понтиака». Наставив воротник кожаной куртки и уткнув нос в обод свитера, я прикрываю одной ладонью лицо. Кажется, в тот день был сильный ветер, потому что мои волосы буквально обвивают голову и напоминают гнездо. Думаю, что снимок был сделан ближе к концу зимы.

Я оборачиваюсь назад. Там снова на меня смотрит моя копия, спящая в гостевой комнате моего… Друга?

Кто он мне теперь? Что за человек хранит мои интимные фото в своем подвале?

Слева: мои руки закинуты за голову и сцеплены между собой большими пальцами, веки будто до сих пор подрагивают от тревожного сна. Я вижу их так близко, что могу даже пересчитать свои ресницы.

Справа: моя нога перекинута через пышную складку одеяла. Край пижамных велюровых шортов задран вверх и открывает вздору округлую часть бедра.

А прямо: только мои губы, слегка распахнуты, как будто из них вот-вот вырвется томный вздох.

И меня здесь множество. Бесконечное скопление моих рук, бедер, ног, лиц. Я разлетелась на части черно-белых снимков, и меня больше не собрать воедино. Эти фрагменты везде. Они прямо перед моими глазами. Давят. Режут острыми углами проявленных пленок. Не дают скрыться. Нападают со всех сторон клонами Вивьен, и мне – настоящей – не убежать.