И тут чирлидерши все-таки сбросили куртки и повернулись спиной к зрителям. Сзади к их форме были приколоты буквы, вместе получалось: «СПАСИБО ВАМ». Присцилла свистнула, две девчонки подошли к ней, присели на корточки, подняли ее в воздух.

Она взмыла вверх, крутанулась в прыжке – вот ненормальная, – но ее аккуратно подхватили. Приземлившись, она выкрикнула:

– Да, я не могу вас угостить бесплатным мороженым, но все равно скажу вам спасибо, если вы выберете меня королевой бала! Вперед, борись, ПОБЕЖДАЙ!

Я не выдержала – вскинула руки и выпалила:

– Точно, мать твою!

Я оказалась не единственной, восторженно голосили все вокруг – свистели, верещали. Присцилла выполнила свою задачу, сделала то, до чего я в жизни бы не додумалась. Я написала ей текст, воспользовавшись всем тем, чему научилась в социальных сетях будущего, она же угадала настроение своей аудитории – и справилась великолепно, пустив в ход свое природное обаяние.

Я увидела, что какие-то девчонки-готы выдвинулись вперед и аплодируют Присцилле. Любители «Зельды» подняли глаза от приставок и кричали: «Ура!» Ребята из азиатской церкви. Выходцы с Ближнего Востока. Все, с кем я разговаривала про Присциллу. Я почувствовала, как возрождается надежда.

Джейми присвистнул:

– Ни фига себе, вот это класс. Ты ей текст написала?

Я покраснела.

– Ну, да. Но, это… главное – как она его произнесла. На такую выходку только Присцилла и способна.

Он посмотрел на меня пристально и спокойно – за несколько дней я успела привыкнуть к этому взгляду.

– Дело не только в ней, ты дала ей в руки замечательный материал.

И тут меня вдруг окатила горькая волна: ведь нам с ним придется расстаться. Я вернусь к Карену. Я вспомнила, как в первый год обучения в старшей школе я получила оценку «отлично с отличием» – вот прямо так – за сочинение по роману «Возлюбленная». Мне было интересно его писать, потому что «Возлюбленная» – отличный роман, и все же оценка меня поразила. Наша преподавательница английской литературы мисс Андерсон так меня хвалила, что я, читая ее пояснения, испытывала прямо физический трепет. Я перечитала сочинение через призму того, что его высоко оценили, посмотрела на него в этом разрезе, и у меня стало тепло на душе. Первым, с кем я решила поделиться своим успехом, был Карен. Он крутанул меня в воздухе, сказал: «Молодчина, малыш» – но не попросил меня прочитать ему текст. Я положила странички ему в рюкзак, чтобы он почитал потом, но он так до них и не добрался. Я больше никогда не поднимала эту тему. Сочинение он мне так и не вернул, так что я не смогла показать его родителям, да и вообще никому. Тогда я вроде как не обиделась. Кто станет ради собственного удовольствия читать чужое школьное сочинение?