– Речь, которую ты написала для Присциллы. То, как ты рассказываешь о себе. И как смотришь на все под особым углом зрения. Тебе всегда есть что сказать. Ты умеешь говорить интересно. Заставлять себя слушать. Ну, возьми наше выступление. Прямо подкаст, только вживую. – Он помолчал, вид у него был искренне удивленный. – Неужели тебе никто этого раньше не говорил?

Я отвернулась, чтобы не разреветься.

– Да, говорил. Бабуля.

Джейми, кажется, едва удержался, чтобы меня не обнять, но вместо этого просто пожевал нижнюю губу. Однако глаз от моего лица не отвел.

– Похоже, она очень мудрый человек.

Нужно менять тему, а то я сейчас зарыдаю.

– Ладно, хоть научились пользоваться этой микрофильмовой лабудой.

Он захохотал, запрокинув голову.

– Ох, да. Вот только – научились? Правда научились?

– Если честно, я-то считала, что ты умеешь, – поддразнила я его. – Твоя молчаливая самоуверенность выглядела очень убедительно.

Он покраснел:

– Ну, оно не казалось таким уж сложным. Я следил за этой теткой и все за ней повторял. Вернее, я так думал!

– Ну да, все бы получилось, если бы пленка не улетела в космос!

Джейми поперхнулся от смеха:

– Точно, в самый космос.

Тут и я рассмеялась. Приятно было услышать знакомые выражения именно от этого человека.

Прозвенел звонок, и мы расстались, отправились каждый на свой урок 1995 года, а в голове у меня все звучали слова Джейми.

Я-то думала, что если мое будущее и изменится, то только за счет мамы. Кажется, я ошибалась.

Я от избытка счастья собиралась вприпрыжку промчаться по коридору, но тут меня схватили за локоть и развернули. Жестко.

– Присцилла? – Я вырвалась, потерла больное место. – Какого дьявола?