— А ничего так получилось, правда, вот тут…— он проводил корректировку и объяснял мои ошибки, не переставая хвалить. На попытки бабушки приобщить меня к театральным делам дал понять, что неинтересно. Единственный, кто был расстроен и никогда не скрывал этого, дед по отцу. Его надежды продолжить морскую династию Железновых на военном флоте, внуком, не оправдались. Полное равнодушие к военной профессии. Не хотел быть ни моряком, ни лётчиком, ни даже космонавтом. Дед очень уважал меня за мою обстоятельность и рассудительность и посмеиваясь говорил.

— Слушай, Тань, от горшка два вершка, а ведёт себя как боцманюга, жопа в ракушках, точно будет финансистом, экономистом. Все поражались этой обстоятельности и рассудительности. Когда мама повела меня поступать в музыкальную школу, в третьем классе, при выборе инструмента на предложение учиться по классу фортепиано, отказался, мотивируя большими размерами и тяжестью инструмента. Также отказался от баяна и аккордеона, скрипка противно пиликает, единственное, что устроило это гитара, где я и проучился 5 лет. Преподаватель всячески настаивал и уговаривал продолжить музыкальное образование, но в моей жизни случилось событие, которое разрушило весь мир, в котором я жил до этого. Как-то вечером, после занятий в музыкальной школе, возвращался домой, последний год обучения, почти пятнадцать лет. В сквере мне преградили путь три гопника, лет семнадцати.

— Опаньки, и кто это у нас тута — крепкий парень с противной усмешкой остановился прямо передо мной. Два подельника грамотно обошли с двух сторон, отрезая пути отхода. Он выхватил из моих рук чехол с гитарой, другой рукой толкнул. Я отходя назад, споткнулся о подставленную ногу.

Главный, не обращая внимания ни на кого, достал гитару

— Ого, дорогая штучка, спасибо, пошли пацаны —

Видя творящуюся несправедливость, кинулся к обидчику с криком

— Отдай.—

Меня остановил сильный удар в живот, боль пронзила низ живота и дышать стало нечем, присел и не мог разогнуться. Посыпались новые удары ногами, упал и инстинктивно старался прикрыть голову, потом всё стихло. Осмотрелся, никого рядом не было. С трудом поднявшись, добрался до скамейки и застонал. В голове билась одна мысль

— За что, за что — душила досада, злость, обида. Меня просто, походя, избили, отобрали гитару, вытерли ноги и ушли. А я весь такой хороший, добрый и любящий всех вокруг не смог ничего сделать. Сидел и плакал, плакал навзрыд. Болели рёбра с правой стороны, да и с левой тоже. Тогда впервые в жизни случилось это. Как будто, начиная с макушки, холодная волна, не спеша, стала спускаться, убирая всё, что чувствовал в тот момент. Все эмоции, все чувства. Я обрёл холодное спокойствие, мысли были чёткие и ясные,