– Свободы невозможно достичь.

– Займемся вместе наукой.

– Наука, – с издевкой повторил юноша. – Каждое новое лекарство порождает новую болезнь.

– Мы их вылечим.

– Люди – это болезнь, Мизухара.

Кейси замолчала. Она будет скучать по их обсуждениям, какой бы щепетильной ни была тема. По их общению, даже если оно основано на лжи. Актиниум, должно быть, тоже это почувствовал. Он вернулся к работе, руки его дрожали.

– Я думал, ты поймешь, – его голос звучал по-детски. – Единственная из всех.

Да, единственная, кто умел создавать таких же ботов, как он. Единственная, понимавшая его лучше всех. А значит – единственная, кто мог остановить его.

– Я уверен, ты знаешь, – продолжал Актиниум, не поднимая глаз.

Кейси задержала дыхание.

– Ты не простишь меня. Вместе с ней ты потеряла способность логически мыслить.

«Как и ты вместе с твоими родителями».

Логика заканчивается там, где начинается любовь.

Если бы Кейси любила Актиниума, она бы стерла родителей из его памяти, чтобы он смог жить своей, свободной от них, жизнью. Возможно, другие усмотрели бы в этом жестокость.

Он прав. Кейси никогда не простит его, поэтому никогда не полюбит. Для нее следовать зову сердца означает следовать логике, не оставляя места для случайных актов доброты. Логика подсказывала следующее: постепенно человечество поймет острую необходимость операции «Перезагрузка». И пока юноша на свободе, погруженный в свои внутренние дела, он может спокойно взломать операцию и использовать ее в своих интересах. Кейси не стала бы вычеркивать его мотивацию, но убрала бы топливо к ней.

Она проверила татуировку. Еще не закончена. Значит, оставим как есть.

– Извини, – сказала Кейси.

Учитывая то, сколько раз они обсуждали и разрабатывали планы и настройки капсул, переустановка параметров отняла бы у нее слишком много времени. Поэтому она взломала биомонитор юноши с помощью сканированной сетчатки его глаз, точно так же, как однажды взломала биомонитор Силии. И поставила сложную защиту.