– Господин Танака, – мягко сказала она, делая нерешительный шаг вперед. Бёрди последовала за ней. – У вас будет возможность заявить о своей невиновности в суде, обещаю.

Но даже Аури знала, что судья признает этого человека виновным. Кратко ознакомившись с его делом во время полета, она не нашла других подозреваемых.

Но теперь, когда она хорошенько его рассмотрела, его нынешнее положение расходилось с образом жестокого преступника, которого она себе представляла, когда Хиллсдейл передал дело. Хироки был одет в потертые лохмотья с пятнами крови, как засохшей, так и свежей. На его правом предплечье вдоль штрихкода был разрез. Из раны сочилась алая кровь, капая на черепичную крышу. Попытка уничтожить свой опознавательный знак, что само по себе незаконно, была напрасной, разрез был достаточно глубоким. Его нос и губа, которые он разбил, упав на эскалаторе во время погони, перестали кровоточить, но на лице осталось кровавое месиво.

Она представить себе не могла, как этот человек сбежал с Кайдо и прошел через Кривую Кругеля.

– Нет, нет, нет, – простонал Хироки, качая головой. Пот и влажные масляные волосы прилипли ко лбу. В его глазах вспыхнул страх, а тело напряглось, готовое бежать.

– Не двигаться! – крикнула Аури. – Бёрди, задержи его! – Ее напарница рванула вперед, отрезав Хироки единственный путь к отступлению: вход на ближайший переход между зданиями, на этот раз, к счастью, свободный от пешеходов.

Аури вытащила диск из кобуры за спиной. От ее прикосновения оружие размером с тарелку увеличилось до диаметра шины. По краю загудело туманное кольцо голубого электричества: диск переведен в режим электрошокера. Она крепче сжала резиновую ручку в центре.

– Господин Танака, идемте со мной. Хватит бегать. Вы делаете только хуже. – Она сделала еще один шаг вперед, чувствуя, как желудок сжимается от нервного напряжения.

– Они убьют меня. Они бросят меня в темноту. – Он попятился к краю крыши, одной рукой сжимая зияющую рану над штрихкодом. По грязной коже ручейками струилась кровь. – Аттика душит, ломает и съедает целиком.

Аури подавила желание закатить глаза при знакомой фразе, связанной с печально известной тюрьмой Федерации. Ее слишком беспокоило стремительно сокращающееся расстояние между Хироки и краем крыши.

– Никто не собирается вас убивать, – сказала она.

Ложь. Приговором за зверства, совершенные Хироки, была смерть. Но что еще она могла сказать, глядя на этого тощего мужчину с морщинами вокруг рта и глазами, покрытыми кровью и грязью?

– Они должны были убить меня. Монстры прячутся внутри человеческой плоти. Ням-ням-ням, – Хироки разразился сдавленным маниакальным смехом. Каблуки его изношенных гэта, традиционных японских сандалий, царапали плитку. – Они прокусили их насквозь, похрустывая костями. Проглотили их.