– Ты меня спрашиваешь? – Рэн пожала плечами и пошла в кабину, чтобы посмотреть на ТехДек часовых. Возможно, она узнает, где находятся солдаты-Шипы.

«Черт!»

Эта ерунда заблокирована. Ругаясь, девушка бросила его на пол и села рядом с креслом второго пилота. Вдруг заработала рация.

«Да что вы опять хотите?»

Рэн включила рацию.

– Сообщение для всех подразделений. Наш Протектор был отравлен…

«Листо Каллисто!»

Тиберий отравлен. И Рэн знала, кто был этому виной. Жаба. Аурелия. И она сама. Трясущимися руками она настроила ТехДек.

– Несколько минут назад Протектор высказался за то, чтобы его дочь, Райана, стала следующей королевой страны Хоуп. Неудивительно, учитывая уровень ее популярности… Но, когда Благословенный говорил об этом, он вдруг упал. В данный момент его лечением занимаются в МедЦентре, согласно Аурелии. «Я позабочусь обо всем до его выздоровления и временно возьму на себя его полномочия, – сказала Аурелия. – Самое главное сейчас – сконцентрироваться на войне».

Объявление продолжалось, но Рэн больше ничего не слышала. Ее голова гудела. Она поднялась и направилась, шатаясь, к выходу из планера. Вместо того чтобы радоваться, она поняла, что ей тошно. До этого все было понятно: Шипы на одной стороне, Благословенные – на другой. А теперь? Теперь все стало не так просто.

Рэн вышла наружу и пошла по полю, пока ее ноги не подкосились и она не упала. Все это восстание ни к чему не привело. Это был замкнутый круг, и со смертью Тиберия ничего не закончится. Страна Хоуп проклята. По ее щекам текли слезы, увлажнявшие землю. Все вокруг было таким же разрушенным, как и душа Рэн. Ей нужно умереть. Снова. Потому что смерть казалось ей соблазнительно простой. Но все пошло иначе, потому что сквозь слезы она увидела кое-кого. Этот кто-то спас ее во второй раз.

– Мот! – крикнула Рэн. Металлическое насекомое принесло его к ней и положило на землю. Сначала девушка думала, что это просто сон. Галлюцинация. Но все было по-настоящему, и Мот выглядел ужасно. Его левая рука была сильно обожжена: даже кости торчали. Половина его лица тоже была изуродована. Но он был жив. Все еще.