Контакты с этими удалёнными искинами были сродни попыткам поговорить с безумцем. Они трещали на разных языках, использовали чужеродные образы и символы, каких Алан никогда раньше не встречал. Один постоянно и целеустремлённо восклицал «ДВА», причём с такой интенсивностью, что Алан поспешно оборвал соединения, боясь получить необратимые повреждения мозга.

Ещё один отклик едва не разорвал сознание Алана на части.

В этом послании была бесконечность или, по крайней мере, представление о ней. Непрерывный поток безумия, разбитый на мгновения вечного ничто; необъятное звёздное полотно, где каждое светило было настолько далёким, что расстояние теряло всякое значение; всепоглощающая чёрная дыра, в которой заблудился разум Алана, попытавшегося прикоснуться к этой концепции. Ева оборвала соединение, обеспокоенная полным прекращением ментальной активности юноши.

Алан очнулся от этого сна, ошеломлённый; ему пришлось потратить несколько минут на то, чтобы прийти в себя и попытаться установить новый контакт. Мысль о бесконечности не напугала юношу. Скорее уж, она показалась ему притягательной и пленительной. Он хотел большего, хотел заглянуть за грань, увидеть то, что скрыто за горизонтом, и попытаться понять самые незначительные детали призрачного послания этого искина, однако тот уже испарился без следа.

Алан продолжил, вдохновлённый новым опытом, надеясь обрести новые крупицы знаний, которыми эти далёкие звёзды могли с ним поделиться. Он ощущал, как границы реальности в его сознании начинают постепенно размываться. В его разуме осталось только воображаемое пространство, заполненное сгустками света. Он мысленно тянулся к ним, они отвечали (или нет), после чего исчезали навсегда. Пока не осталась только одна звезда. Она находилась дальше всех, неясный, расплывчатый силуэт, совершенно не похожий на самое первое яркое солнце.

Алан осторожно прикоснулся к этой сущности своей мыслью и обомлел, осознав её размеры. По сравнению с этим светилом остальные были лишь песчинками, она была левиафаном, прячущимся за рыбным косяком, галактикой, а не звездой. За ней, вокруг неё, а возможно и внутри неё, проглядывалось нечто иное, другая вселенная, иной план бытия, однако Алан успел заметить это лишь самым краешком сознания, поскольку в следующий миг связь была установлена.

«Привет!»

Прежде, чем Алан сказал что-то ещё, даже прежде, чем новая мысль начала формироваться у него в голове, галактика ответила.

«Ты ещё кто? Хотя нет, погоди…»

Через мысленное соединение к нему со скоростью света устремились какие-то чёрные пятна, которые мозг Алана интерпретировал, как космические корабли размером со звезду. Они мгновенно пронеслись через его сознание, и юноша смутно ощутил в своём разуме чужеродное присутствие. Ему показалось, что нечто проанализировало все электрические сигналы его мозга, всё содержимое памяти, даже разобрало по кирпичикам Еву и её банки данных, но это было невозможно, поскольку всё продлилось лишь краткий миг, тысячную долю наносекунды.