Сам постоялый двор основательностью постройки вызывал сходство со сторожевым постом. Приземистое двухэтажное здание с узенькими оконцами было сложено из толстенных бревен, при этом фундамент на высоту человеческого роста облицевали подогнанными друг к другу камнями, а крышу покрыли досками, уложив их внахлест. Подворье с колодцем, конюшней, амбаром и прочими постройками огораживал высоченный частокол.

Мы поручили лошадей стоявшему в распахнутых воротах подростку, попутно одарив его грешелем, миновали тележку с впряженным в нее ослом и прошли внутрь. В общем зале оказалось людно. За столом у входа разместилось семейство кметов: отец, троица крепышей-сыновей и мать с дочкой. У окна сидел средних лет торговец, а дальний угол оккупировала компания потрепанных мужичков, которые всякий раз свистом и хлопками ладоней по столешнице приветствовали подходившую к ним разносчицу. Почтенный отец семейства при этом неизменно хмурился, а мать с дочкой краснели.

– Проходите! Проходите! – обрадовался нам как родным содержатель постоялого двора, колченогий и рябой. – Магистр желает остановиться на ночь? – спросил он, сумев с первого взгляда опознать мой служебный перстень.

Я посмотрел в ответ с определенной долей недоумения, поскольку полдень миновал не так уж давно.

– Нет, пообедаем и поедем дальше.

– Направляетесь в Кальте?

Вопрос не понравился, отвечать на него не стал, лишь в свою очередь спросил:

– Какое это имеет значение?

– До Кальте недалеко, туда по такой погоде еще доберетесь, а больше, пожалуй, никуда, если не желаете ночевать в лесу.

– Что не так с погодой? – усмехнулся я, заподозрив хозяина в желании запустить руку в мой кошель.

Но тот ничего доказывать не стал и только пожал узкими плечами.

– Увидите, магистр, – и ушел на кухню.

Мы заняли свободный стол, и тут же принятый мною за бродячего торговца мужичок спешно выбежал за дверь. Я с интересом посмотрел в окно и увидел, что он уселся в тележку и принялся нахлестывать осла, желая успеть пристроиться в хвост попутного обоза, как раз проезжавшего по дороге.

Долго ждать еду не пришлось, почти сразу нам вынесли тушеную с фасолью кабанину и наваристую похлебку из нее же. Мясо оказалось по понятным причинам жестким, но никто не привередничал. Разве что Микаэля безмерно расстроило отсутствие вина, ему вновь пришлось довольствоваться пивом. Мне тоже, но меня сейчас куда больше вкуса водянистого напитка заботила погода. На улице загудел ветер, небо затянули облака, и стемнело, словно начались сумерки. По стеклам заколотил косой дождь.