– Ведьма мертва, сеньорита спасена, – коротко ответил магистр, не став вдаваться в подробности.

Да, впрочем, когда забежали во двор, надобность в каких бы то ни было пояснениях отпала сама собой. Вновь принявшее человеческий облик тело ведьмы лежало на замаранной кровью дерюге, а Хлодвиг Кранц примеривался топором, готовясь отсечь ей голову. Как это обычно и бывает с одержимыми, посмертная трансформация оказалась неполной, на теле и лице местами сохранилась чешуя, от носа остались две узкие ноздри, молочно-белый левый глаз расчертила вертикальная щель змеиного зрачка, а торчавший из распахнутого рта противоестественно длинный язык был раздвоен на конце. С глухим отзвуком опустился топор, и отрубленная голова ведьмы отправилась в короб с солью.

Микаэля мертвая ведьма нисколько не интересовала, первым делом он порылся в наших навьюченных на осла пожитках и выудил из мешка две фляжки. Одну кинул мне, к другой приложился сам. Прополоскав рот и сплюнув, я с наслаждением промочил пересохшую глотку, затем напоил Марту и отдал остатки воды Уве.

– Смотрите, магистр! Сеньорита! – указал тот на спасенную девицу, которую уложили на закрепленное меж двумя лошадьми полотно.

Адалинда наблюдала за дочерью издали, воздух вокруг маркизы дрожал, искрился и колыхался из-за отголосков примененных в бою чар. Троице магов пришлось и того хуже: дородный Юрген с немалым трудом взобрался в седло, лицо его опухло, из носа сочилась кровь, Клаус шатался, словно пьяный, а волосы Эмиля Фогеля, как заметил только сейчас, встали дыбом и слегка дымились.

– Собираемся! – орал он, не выбирая выражений. – Шевелитесь, сучьи дети!

Охранники и без того носились, будто им причинные места скипидаром смазали.

– Столько силы, Филипп! – прошептала Марта, когда я подсаживал ее в седло. – Там была чертова прорва силы! Ты даже помыслить не можешь, сколько…

Льдисто-серые глаза ведьмы светились в полумраке двумя огоньками, я отвернулся. Отступил от лошади, и тогда свет зависшей над городом луны высветил на стене мою искаженную тень – гротескную фигуру, размытую и словно укутанную роем ос.

Святые небеса! Только не сейчас!

Я резко мотнул головой и зажмурился, а когда вновь открыл глаза, тень уже пришла в норму.

– Отправляемся! – послышалась команда, и наш отряд поскакал со двора, выехал на радиальный бульвар и понесся прочь, словно следом гнались все демоны запределья вместе взятые. Впрочем, до этого было не так уж и далеко! Взгляд, брошенный назад, заставил зашевелиться на затылке волосы. Лившееся с неба сияние полной луны напитывало плиты пирамиды силой, они растеряли изначальную серость и казались выточенными из глыб хрусталя, да еще и пульсировали призрачным серебристо-голубым огнем. И надо сказать, прежде этот оттенок мне доводилось лицезреть лишь истинным зрением…