– Вы за мной! – почти беззвучно шепнул я Уве и Марте. – Микаэль, прикрывай!

Лунное сияние лилось из бокового прохода, куда можно было заглянуть, лишь приблизившись вплотную. В обычных обстоятельствах я для начала закинул бы туда ручную бомбу, но внутри могла находиться дочь Адалинды, а вот так сразу списывать ее со счетов, не предприняв попытки спасти, было не по мне.

Рукавом куртки я стер с лица выступившую испарину и двинулся вперед, не без труда преодолевая давление с каждым шагом все больше сгущавшегося эфира. Сияние усилилось, по дальней стене заскользили кривые силуэты; я присмотрелся к ним и обомлел: теней было семь. Нас четверо, а теней – семь! И все их отбрасывал я!

– Филипп! – шикнул на меня Микаэль. – Уснул?

Я вздрогнул и рывком сбросил оцепенение. Уснул – именно так. Бодрствовать в ночь полнолуния – не лучшая затея, в эту ночь кошмары запросто могут стать явью.

– Идем!

Стоило только придвинуться к дверям, из которых лился призрачный свет, и слух царапнули едва слышные напевы. Я собрался с решимостью и шагнул от стены в просторное круглое помещение со сводчатым потолком. Из дыры в нем падал поток лунного сияния, и падал он прямиком на алтарь из молочно-белого камня и распростертую на нем черноволосую девицу, а уже после растекался по залу призрачным свечением, будто и не свет это был вовсе, а чистая сила.

Пальцы утопили спусковые крючки пистолей сразу, стоило только разглядеть силуэт сгорбленной фигуры. Грохот сдвоенного выстрела заметался, отражаясь от стен, заклубился пороховой дым. Пули прошили сгустившееся вокруг ведьмы сияние, и то словно бы даже померкло и стекло к ногам, перестав скрывать от наших взглядов старуху.

Свинцовые заряды угодили в грудь и живот, но ни одно из ранений прикончить сарцианку не смогло. Изуродованный бельмом глаз сверкнул серебром, напоенный лунным светом эфир вновь объял ведьму и в одно неуловимое мгновение излечил. А еще – изменил. Метаморфоза была воистину стремительной, дряблая кожа разгладилась, морщины сгинули без следа. Как, впрочем, и ноги – женский торс закачался на мощном змеином хвосте.

Преображенная ведьма, тело которой покрылось серебристой чешуей, сложила пальцы в замысловатую фигуру и что-то коротко прошипела. Незримая стихия словно выцвела и растеряла большинство своих неведомых простецам красок, лишилась сакральной глубины. Выставленный школяром щит просто выгорел, вмиг перестал существовать; Уве лишь вскрикнуть от неожиданности успел и только. Мои разряженные пистоли полетели на пол, а сарцианка уже соткала из смешанного с лунным блеском эфира сферу, плюнула в нее, и та расплескалась кислотным маревом, отгородила от нас ведьму отравленной стеной. Но не стеной, нет. Волной!