Из-за сильных душевных переживаний все последующее Олмир воспринимал как сон. Самое обидное было в том, что с этого мгновения лично от него ровным счетом ничего не зависело. Таков удел каждого большого начальника: всегда все самое ответственное и важное делают за него другие, а ему остается только нервничать. Оттого-то и мрут крупные руководители, как тараканы на отраве, обычно в самом расцвете сил от всяких там инфарктов и инсультов.

Всего в воздух поднялось девять литов. Через несколько минут два из них приземлились на территории Центральной санитарно-эпидемиологической лаборатории, а остальные воздухоплавательные машины принялись кружить в вышине, включив передатчики помех. Такие мощные, что ни один радиосигнал, посланный откуда-нибудь со стороны, не достигал лаборатории.

Из первого приземлившегося лита вышли регент Цезийский и командир "птенцов", подошли к вытянувшемуся по стойке "смирно" часовому, завели с ним беседу. Потом к ним подошел второй охранник, потом еще один. Затем из лита вылезли "птенцы", прилетевшие с регентом, и, присоединившись к разговору, непринужденно смешались со своими товарищами, охранявшими бункер. Через некоторое время командир "птенцов" вместе с регентом спустились вниз, чтобы снять с постов других часовых. Когда все солдаты взвода, переподчиненного Кунтуэскому, собрались вместе, они были мгновенно обездвижены с помощью психопарализаторов. После этого осталось самое простое, но необычайно волнительное — вскрытие бункера.

Вот открываются первые массивные двери. Команда, прибывшая с Кокрошей, отключает сложную систему обеспечения технологической безопасности. Дело тонкое и кропотливое. В этом бункере допускалось проведение работ с любыми смертоносными микробами и веществами, а расположен он был фактически в городе, поэтому защитные преграды конструировались на совесть.

Потом открыли вторые двери, затем еще одни… Наконец последняя многотонная дверь медленно-медленно поползла в сторону — и Олмир увидел Джона… нет, Вана Мерсье. А за ним Зою, Варю, Аполлона с перебинтованными руками, далее… всех остальных.

— Ольк, — с легкой укоризной сказал Ван, — ну почему ты так долго до нас добирался? Ты просто не представляешь, как нам здесь все надоело!

Было много восторга, восклицаний и объятий. Еще бы: столько времени не виделись, столько всего успело произойти! Каждая девочка без перерыва говорила что-то свое, но их периодическое "ах" свидетельствовало, что они одновременно умудрялись внимательно слушать все, что говорят другие.

Георгия Цезийского, их бедного Юру, спящего в негэнтропийной капсуле, отправили в лучшую больницу, чтобы врачи возвратили его к жизни. Олмир поблагодарил "птенцов" за решительные и умелые действия и предложил им следовать за своим герцогом в качестве почетной охраны. Регент Цезийский остался в одиночестве, но мужественно делал вид, что рад этому обстоятельству. Лететь в больницу он отказался, сославшись на неотложные дела: якобы надо как следует подготовиться к сложению с себя обязанностей главы Дома Петуха.