− Красные в городе! — Ворвался в комнату атаман Бурнаш из «Неуловимых» и сразу выскочил.

«Начались девиации пространства!» − Подумал Петрович. — «Надо быть начеку!»

Вокруг начало твориться что-то невообразимое.

Во-первых, «Неудержимые» открыли огонь из всех стволов по зданию гестапо. Харрисон Форд, при этом, кричал во всё горло: − «Отдайте моего робота «R2-D2» долбанные нацисты!

Во-вторых, на площадь прикатил броненосец «Баштан» и начал изготавливаться к стрельбе.

В-третьих, опять объявились инопланетяне и притащили за собой исправительные «Звёздные врата». Через которые сразу же вылезла, очевидно для устрашения распоясавшихся землян, инопланетная огромная Глокая Куздра (да-да, и она где-то воплотилась в просторах неведомой Вселенной, благодаря чьей-то неумеренной фантазии).

В-четвёртых, над площадью завис звездолёт «Баштанское щастье». В его утробе что-то начало подозрительно гудеть, очевидно нехорошее.

Вот-вот должна была начаться невообразимая пальба и побоище. Мир замер в оцепенении…

И в этот момент с неба опустился в центр площади столб голубого мягкого света, рассеивая вокруг себя во все стороны флюиды спокойствия. Всё оружие перестало действовать. Глокая Куздра обездвижилась. Звездолёт и броненосец умолкли.

Люди, побросав, ставшее бесполезным, оружие на землю, начали подтягиваться к центру площади поближе, потому что там, в голубом свете, начало разворачиваться невообразимое по своей красоте действие.

Там выросло огромное ветвистое дерево, на котором висели фрукты всех земных видов. Изумрудного цвета листва манила к себе своей тёплой влажностью, мелкие птицы и бабочки порхали меж ветвями, создавая своими крыльями лёгкий озонирующий ветерок.

Но главное было не в этом.

Под деревом, в такой же изумрудной мягкой и густой траве, сидела полуобнажённая девушка с такими неописуемо мягкими чертами лица, что никто не посмел бы сказать, что она некрасива. Даже больше. Каким-то образом все люди, собравшиеся вокруг площади, почувствовали, что это девушка… им родственница. И она держала на своих руках необыкновенно красивого ребёнка. И говорила ему «Агу! Агу!» Ребёнок улыбался в ответ и говорил что-то на своём младенческом языке маме. Оба были абсолютно счастливы, это было заметно по некоторому сиянию, исходившему от них.

Рядом с Евой и дитя стоял Адам. С лицом, источающим благодушие и верность. В руках его была огромная корзина с сорванными райскими фруктами, приготовленными для завтрака.

Петрович и Маша, в обнимку, тоже подошли поближе к этому дереву, и литератор Гарцман, и айдаровец Лёха, слегка обалдевший от всего происходящего.