— Вы меня слышали, — говорит Голем с улыбкой. — Ипподром находится на палубе «левиафана».

Мультикоптер взлетает и устремляется к облакам. Внизу проносятся дома Киберграда, со всех сторон мелькают небоскрёбы. Солнце слепит справа. Мы направляемся к Лазурному заливу.

— Зачем такие сложности? — ворчит Олег. — Это слишком далеко.

Я молчу. Перспектива побывать на «левиафане» мне нравится: раньше я проводил на этих гигантских кораблях много времени. А вот полет над Океаном едва ли доставит мне удовольствие. Прежде, во всяком случае, это всегда становилось испытанием. Вероятно, дело в ассоциациях со смертью отца. Я не могу долго смотреть на водную гладь: через некоторое время возникает ощущение, будто волны пытаются загипнотизировать и утянуть в пучину.

Первое судно появляется в зоне видимости уже спустя полчаса — как только мы добираемся до воды. Это многоэтажный плавучий остров с полностью развитой инфраструктурой. Под нами мелькает полоска пляжа. Мы летим над Океаном. Стараюсь не смотреть в иллюминатор слишком часто и подолгу.

Корабль, который ищёт пилот, называется «Крон». Об этом сообщает Голем.

— Я выбрал его из-за символичности имени, — говорит он, глядя на меня. — Ты веришь в гибель богов?

— В то, что эпохи сменяют друг друга?

— Нет. В то, что смена эпох — результат войны. Переход через рубеж не обходится без жертв. Крон оскопил отца, Урана, чтобы занять его место.

— Я больше верю в искупление, — отвечаю я.

— Неужели? Христианин? А, нет! Я помню: масон.

— Не совсем.

— Допускаешь существование всесильного творца.

— Что-то в этом роде.

— Я тоже верю в искупление. В то, что один способен спасти миллионы.

Должно быть, Голем имеет в виду себя. Метит в мессии, значит.

— Может ли один судить миллионы? — спрашиваю я.

— Я верю в то, что каждый член определённого вида является его представителем. И по нему можно судить обо всех особях. Это налагает большую ответственность на индивидов, но показывает сообщество со всеми его достоинствами и недостатками.

— Позвольте с вами не согласиться, — встревает Глеб. — Люди слишком разные, чтобы составлять мнение о целом…