— Ты сегодня рано.

— Да, — я сажусь за стол напротив неё. — Сейчас мало дел. Вернее, мало возможностей их вести.

— Почему?

— Кое-кто решил поприжать наш бизнес.

— Это серьёзно?

— Ещё как.

— Но ты справишься?

Пожимаю плечами.

— Стараюсь выжить.

— Надеюсь, всё обойдётся. А я сегодня была в диспансере, — Марна расправляет на коленях салфетку. — Навестила твоего внука. Купила ему мягкую игрушку.

Я недоумеваю: зачем ей понадобилось заниматься Тристаном? Этак она, пожалуй, ещё и с Виктором меня помирит. Предприимчивая какая.

— Что за игрушку?

— Козлика, — произнеся это слово, Марна по-детски улыбается. — А может, барашка. Я плохо разбираюсь в животных.

— Ну, мне кажется, их трудно спутать.

— Вовсе нет. Очень даже легко. Кстати, зачем тебе крысы?

Вопрос задан совсем даже некстати, но это не значит, что на него можно не отвечать. Сказать правду или выдумать банальную отговорку? На принятие решения — считанные секунды.

— Наверное, ты слышала, что бегство крыс с корабля означает, что он скоро пойдёт ко дну?

Марна кивает.

— Поэтому, — продолжаю я, — можно выделить зависимость: крысы бегут — корабль тонет. Если расценивать поведение грызунов как признак, остаётся только спускать на воду шлюпки. Но что, если перед нами взаимосвязь причинно-следственная? Тогда, исключив побег, можно предотвратить гибель корабля. Понимаешь?

Марна сосредоточенно хмурится. Кажется, эта мимика присуща только личине, у Зои я её не помню. Хотя мы не так уж много общались, прямо скажем.