дёргалась, но выбраться не могла. Прямо над её головой раскачивалась массивная

люстра, и вдруг сверху на кровать упало что-то маленькое и блестящее.

Лиза изо всех сил напрягла зрение и наконец всё поняла – домовой перепрыгнул со

шкафа на люстру и теперь выкручивает отвёрткой шурупы из её крепления. Ещё

чуть-чуть – и люстра рухнет всей своей стеклянно-металлической тяжестью маме

на голову. Распахнув дверь, девочка вбежала в комнату и – тут же растянулась на

116

полу, больно зацепившись за что-то голенью. Проклятая леска, что же ещё! Гадёныш

для этого и натянул её в дверном проходе.

Она хотела подняться, и тут её пригвоздило к полу чем-то острым и ледяным,

воткнувшимся ей в лопатку. Она подумала, что так больно ей ещё никогда в жизни не

было и не будет. Пытаясь встать, она едва шевельнулась и поняла, что жестоко

ошиблась: может быть гораздо больнее. Но вот это что-то выскочило из её спины, и

она, шлёпая ладонями по полу, отползла подальше к стене.

Стоило Лизе появиться, домовой потерял всякий интерес и к маме, и к люстре – они

были нужны ему лишь для того, чтобы выманить детей из забаррикадированной

комнаты. И теперь невидимый уродец шёл на девочку, покачивая очень даже

видимой отвёрткой, с которой капали чёрные капли крови.

– Лиза, бега отсюда, беги! – истерично выкрикнула мама.

– Тихо, – отрезала дочь каким-то не своим, очень суровым и повелительным