Последствия моего поступка были, мягко говоря, неожиданными. Мария Александровна Невская провалилась сюда из одной из версий города Нижнего Новгорода, именуемого у них Максим. Тамошний «глыба-человечище» псевдоним себе взял попроще, по имени отца (или пулемёта?), а имя оставил то, что родители дали — Алексей. Алексей Максимович Пешков, он же Алексей Максим, что, однако, не помешало ему и там стать певцом революции. В результате чего город был переименован сразу после смерти великого писателя, скончавшегося, между прочим, на острове Капри от туберкулёза.

Маше было тридцать шесть лет (не угадал!) и она была владелицей аж сети… туалетов (угадал, хотя и слегка шокирован). Ну, такие уличные кабинки, пластиковые и довольно вонючие. Столь странный выбор для реализации амбиций молодой женщины объяснялся просто — у Маши был муж, который внезапно умер от инфаркта, и от которого осталось «благоухающее» наследство. Мария, женщина, как видно, с характером и внутренним стержнем, дело продавать не стала, хотя предложений было предостаточно, а взялась рулить с удвоенной энергией, находя удовлетворение в очень даже ощутимых результатах. Всё закончилось крайне неожиданно, когда она зашла у себя дома в ванную, тут внезапно погас свет, а вышла уже в незнакомом ей месте, оказавшимся убогой квартирой в заброшенном доме в городке Красная Пежа, что стоит на месте впадения реки Пежа в более полноводную Урмань. Кстати, дома остался молодой человек, которого она, впервые за год после смерти супруга, решила пригласить на свидание. Здесь «специалиста по сортирам» определили в Горкомхоз, как нетрудно было догадаться, и спустя какое-то время на неё обратил внимание некий состоятельный человек, начавший оказывать знаки внимания.

Каждый раз, когда она упоминала других мужчин, я чувствовал уколы ревности. Понимаю, что глупо, даже нелепо ревновать к оставшемуся в ином мире неизвестному парню, которого она (!) пригласила на свидание. Как и к местному олигарху из Зажопинска, но поделать ничего не мог. Я как-то сразу с головой окунулся в эту женщину и, похоже, не собирался выныривать.

В общем, «олигарх», оказавшийся депутатом местной Думы (боже, в этом карликовом квазигосударстве в каждом хуторе есть своя Дума, что ли?), пригласил Машу на интимный ужин, в ходе которого получил отказ и по морде. А вот это было ошибкой. Депутат, человек восточных кровей, и восточного воспитания, страшно разозлился, что такое оскорбление ему нанесла женщина и, с восточным же коварством, решил её наказать, «продав», а, возможно даже заплатив, людям Зазы. Упыри вывезли Марию в Синие Броды, где, дав ей сутки поголодать в холодном, но не ледяном, по счастью, подвале, приступили к процессу приведения к покорности. Но Маша оказала неожиданное, даже для неё самой, сопротивление, отбила одному из насильников тестикулы, а второму попыталась выцарапать глаза. Вот за это её и усадили в коляску мотоцикла, и она уже приготовилась прощаться с жизнью, когда увидела чью-то одноглазую рожу прямо возле своего лица, и почувствовала, как что-то легло на плечи. Что-то чуть теплее, чем окружающий мир.