Взревев и крутанув над головой своё оружие, Дикарь рванул на Сэма, продолжая реветь во весь голос.

— Ещё и ноги кривые! — плеснул бензинчиком в разгоравшийся костер оскорбленного самолюбия человек, отступая к ближайшей стене.

В реве его жертвы было сложно разобрать какие-либо эмоции, но вот обещание мучительной смерти, читалось на раз.

— Ну что, уродец, — оглянувшись — до стены было метра полтора, Люциус принял боевую стойку и покрутил в воздухе кулаками: — Иди сюда, чудик! Ща так отделаю — родная мать не узнает! Или у тебя её нет? А может она от тебя в роддоме отказалась, а? Как увидела, так и…

Взревев — оскорбления человечка давно переполнили чашу его терпения, Дикарь взмахнул дубиной, прибавляя к восстановившейся силе всю ненависть на эту кроху, посмевшую оскорбить его — Адепта Второго Круга, и с силой ударил оружием об пол, высвобождая зелёную волну.

Силовая дорожка рванулась к человеку разбрасывая в стороны венчики молний от переполнявшей её энергии и оставляя на сплаве адамантиума подпалины — так велика оказалась его ненависть.

Адепт видел, как расслабленно, понимая всю свою обреченность, опустила руки жертва и мысленно усмехнулся — это был далеко не первый инквизитор, посягнувший на его владения, как тот вдруг взмыл вверх, вырастив из спины два длинных языка пламени.

Провожая его взглядом Дикарь не заметил, как добежавшая до стены волна вспыхнула, наливаясь светом, сжалась в один плотный сгусток, пытаясь пробить препятствие и, бессильно отскочив, метнулась назад, превратившись в подобие кометы с толстым, разлохмаченным, концом.

Взрыв застал Сэма в воздухе. Моментально настигшая его волна спрессованного воздуха, закрутила его и развернув, впечатала в пол выбивая дыхание.

— Это было круто! — Спустившийся, к начавшему копошиться в попытке встать, человеку, сервитор принялся возбуждённо нарезать круги вокруг его головы: — Он, дубиной так — Бак! А ты вверх — Вжжжж! А она как отскочит…

— Не зуди! — Сняв каску, Люциус отбросил железный горшок в сторону: — И так в голове звенит, а ты ещё мельтешишь!

— Я не зужу… Зудю? — Зависнув над шлемом, череп подхватил его и поднёс обратно к человеку: — Надень, просквозит, тут знаешь какие сквозняки?!

— Отстань, мамочка, — отмахнулся Сэм, вставая: — Ты мне… Ой… — Скривился он, схватившись за вспыхнувшее болью бедро: — Я, кажется ногу сломал.

— Ничего ты не сломал, — тотчас откликнулся его спутник: — Ушиб. Средний. Ничего особенного. Пройдись, а лучше попрыгай — отойдёт.

— Я, лучше, тебя пну, — сделав вид, что готовится ударить ногой, он с удовольствием отметил, как черепок, выронив шлем, поспешно отлетел на безопасное расстояние.