Внизу, это было хорошо видно с высоты его полёта, подгребая под себя воздух, словно он плвл по-собачьи, двигался к порталу Витус.

Гребок, другой и вот — вытянутая им рука коснулась пошедшей волнами глади портала, словно это была вода. Запустив руку по локоть, колдун шарил ей внутри черноты, рождая новые и новые волны, а ещё спустя несколько секунд, он, смешно забултыхав ногами, сумел ещё приблизиться — как раз достаточно, чтобы запустить внутрь и вторую руку.

Чёрное зеркало, сохранившее несмотря на пробегавшие по её поверхности волны, свою зеркальность, словно этого и ждало. Выплюнув из самого центра длинную и тягучую на вид струю, оно сжалось, выпустив руки Витуса из своих недр, а затем чавкнув — звук был слышен даже висевшему в вышине Сэму, рванулось в стороны, заглатывая фигурку колдуна.

Одновременно с этим, ветер, до сего мига послушно качавший инквизитора в своих объятьях, смолк и Люциус, лишённый его мягких рук, полетел вниз, насаживаясь грудью на так и не опавший чёрный столб. Прежде чем всё вокруг заполонила тьма, он ещё успел услышать пронзительное верещанье сервитора, изо всех сил пытавшегося вырваться из охватившей того липкой массы.

Приземление, несмотря на всю свою жесткость — ступни Сэма протестующе взвыли, врезавшись в поверхность, оказалось бесшумным. Усаженный ударом на корточки, он понял причину — пол был покрыт густым, с высоким ворсом, ковром мягкого кремового цвета.

— Это мы… — Начал было говорить, оглядываясь по сторонам Люциус, но метнувшаяся к нему рука Витуса поспешно зажала его рот — ту часть шлема, против которой он был.

— Тихо. — Наклонившись к нему, прошептал псионик, кивая на стоявшую у дальней стены кровать, почти полностью скрытую балдахином такого же, как и ковёр мягкого пастельного цвета: — Разбудишь. Тссс… Осматриваемся — банхаммер ищем.

Само помещение оказалось не таким уж и большим, как вначале показалось Сэму. Метров десять на десять и не более трёх в высоту. Кровать была практически единственным предметом мебели, доминировавшим над полом, покрытым уже известным нам ковром. Стены, затянутые пушистой на вид и тоже кремово-серой материей, были пусты, не неся на себе ни картин, ни гобеленов, ни даже просто узоров на ткани. Три стула, небольшой, со стеклянной столешницей, стол — на нём стояла ваза с фруктами, да тумбочка в изголовье с хрустальным графином, полным прозрачной жидкости — этим обстановка спальни исчерпывалась полностью.

— Нашёл? — Быстро осмотрев свою половину, прошептал, подойдя к напарнику, Сэм: — У меня пусто.

— И у меня, — так же тихо ответил ему Витус: — Не под подушку же он его засунул.