— Вполне, — я погладил новые ножны, в которых лежал мой кинжал. Вышло так, что мы с мамой обменялись подарками, пусть это и было снова нечестно по отношению к Виликор.

— А я бы хотел в другие земли попасть, — вздохнул парень. — Этот город я и так знаю как свои пять пальцев.

— Так вылезай из его стен, разве лес для тебя не в новинку? — Гунир засмеялся над Даритом и спросил уже меня. — Так, чё ты ждёшь от меня?

И вот тут я на миг помедлил с ответом. Мои планы постоянно меняются. В тот вечер, когда ватажник предложил свою помощь я думал об одном. Но попытка просто получить совет у старика Кадора сделала меня обладателем богатства, которое нельзя никому показывать. Воспоминание о беседе со старейшиной вызвало у меня очередной приступ злости. На себя. Всегда, с самой первой встречи с Проверяющим Тортусом в пустошах я считал, что не боюсь тех, кто сильнее меня. А лишь соблюдаю приличия, следую старшинству и притворяюсь, чтобы получить, к примеру, разрешение на месть. Но там, в Зале Техник, под давлением силы старейшины, что незримо нависала надо мной, я дрогнул. На прямой вопрос я попытался отвести от себя возможный гнев и едва не перенес его на всю свою семью. Глупо, бессмысленно и... Похоже на предательство. Гораздо сильнее, чем мой разговор с Виликор. И те слова перед старейшиной жгут меня. И служат постоянным напоминанием.

А о своих планах можно подумать и позже. Основное решено. Я не пойду в Орден, где два старика, отдавших ему всё, не могут даже говорить под гнётом Указов. А остальное? Остальное решим потом. Тем более что слова Дарита снова заставили меня взглянуть на них по-другому. Но начать нужно с малого.

— Как рассчитаемся с долгом Ордену, замолвишь за меня слово? — я усмехнулся. — Я вроде тоже неплохо разбираюсь в травах, да и зверей привык брать на копьё.

— Погоди, — Гунир меня перебил. — Так что ты хочешь? Просто попасть к ватажникам?

— Да, — я кивнул, глядя ему в глаза, — получить хорошую работу.

Ватажник опустил глаза, помолчал прежде чем ответить.

— Не. Честно скажу. Если за Зимиона и нужно будет замолвить словечко, чтоб его не гоняли в зелёных, то ты... Это на услугу совсем не тянет. Боевые дяди не слепые и за тебя ухватятся тут же. У меня другая мысль есть.

Гунир говорил всё медленнее, а затем и вовсе замолчал. Глядя в темноту позади меня.

— Чего ты?

— Тихо, — прошипел ватажник.

Я только успел вскинуть брови в немом вопросе, как спину обожгло жарким ветром.

— В сторону! — я кричал, сам выполняя свой совет.

Не успел. В спину словно отвесили щедрый пинок, отправляя меня кувыркаться по траве. Хорошо не в костёр. Короткая мысль мелькнула и пропала, а спину ожгло запоздалой болью. Я остановился, оттолкнулся от земли, разворачиваясь лицом к своему месту. Там, возле пылающих веток, ничуть не смущаясь жаром огня, стоял зверь. Длинное поджарое тело. Гибкое, сильное, перевитое жилами, что проступали под лоснящейся серо-голубой шкурой. Вытянутая узкая морда с зубастой пастью. Молодой Серый скальник. Что он тут делает? Даже до подножья среднего Брата, куда они спускаются очень редко, ещё полдня пути. Зверь хлестнул себя по бокам тонким хвостом, на котором можно было пересчитать все позвонки, и рванул лапой дёрн. Вот этими когтями он и саданул мне. Не особо длинные, но силы хватило пробить Покров. Спасибо Шамору за его тренировки. Теперь мой черёд!