– Раджастанец?

– Конечно, угадать нетрудно. А вы… вот вы – из Южной Индии. Майсур?

– Нет, не угадали. Траванкор-Кочин! Я из найяров.

– Повелитель Шива! Так вот откуда ваша свободная независимость! А я думал, что вы дочь магараджи!

– Вы все знаете! И в то же время совсем мало.

– Знаю, – заупрямился Даярам. – Даже то, что вас, найяров, считали четвертой кастой, а вы кшатрии, хотя и не носите священного шнура.

– Сдаюсь, – переходя от грустного тона к своей дразнящей усмешке, сказала Тиллоттама. – Нет, не сдаюсь. Найяры упоминаются еще в Махабхарате. Где?

Художник поднял обе руки над головой в шутливой просьбе пощады.

– В истории принца Сахадевы, который на юге встретился с царем Синечерным. В его царстве женщины были особенно прекрасны и пользовались не слыханной нигде моральной свободой, – важно сказала Тиллоттама.

– Что они и теперь особенно прекрасны, в этом нет никакого сомнения, – сказал Даярам на малаяламе – языке юга Малабарского побережья.

Тиллоттама даже отшатнулась.

– Во время войны мы жили у мужа старшей сестры в Тривандраме, – пояснил художник на том же языке.

– А я родилась около Нагеркойла, но родители давно переехали в Мадрас. Там я училась в школе танцев, но мама сильно заболела, и тетя взяла меня к себе в Бенгалию… но это уже неинтересно!

– Не смею настаивать, но мне интересно все, что касается вас.

– История эта длинная и грустная.

– Тогда скажите хоть, где вы живете сейчас?

– В Лахоре.

– Как в Лахоре? Вы пакистанка? – вскричал художник.

– Сейчас – да!

– И там вы замужем? Тогда как же… вы здесь одна?