Они снова уходят в темноту. Позади них с шуршанием выволакивают в коридор мертвые тела. Кажется, за ноги.

Глава 29

Глава 29

Самурай устроился на огромном столе красного дерева. Помещение банкетного зала на третьем этаже гостиницы уже ничем не напоминает шикарное логово для разудалых корпоративных оргий. Стенные панели из дорогого дерева изуродованы пулями, пальмы в керамических кадках присыпаны пылью, брызги выбитых стекол усыпали некогда идеально гладкий паркет. Все вокруг присыпано пудрой выкрошенной штукатурки. Тяжелые двери топорщатся щепками вокруг выбитого пулями замка. Пробитые навылет кожаные диваны вдоль стен похожи на мертвых буйволов.

«Мошки» транслируют лица врагов.

За последние несколько дней Самурай настолько свыкся с их видом, что воспринимает их как часть скучного городского пейзажа. Он часто рассматривает их в прицел. Усваивает их привычки. Пытается обнаружить слабость. Подмечает странную суетность жестов, одинаковость лиц, слаженность действий.

Они не филонят. Не спят и не жуют на посту, не курят в темноте, не травят анекдоты во время ночного дежурства. Чистят оружие при малейшей возможности. Их небогатая амуниция всегда в порядке, форма аккуратна и подтянута, словно не они несколько дней назад насмерть дрались с ротой «Альфа» под убийственным огнем «косилок». Они идеальные солдаты. Мечта любого командира.

Его рота, точнее, два ее взвода так и осталась в паре кварталов отсюда. Ее остатки добивали два дня. Последними утихомирили снайперов. Чужие снайперы действовали как духи смерти, профессионально и неотвратимо. То, что он до сих пор жив — просто невероятное стечение обстоятельств. Ему повезло, что он не сделал ни одного выстрела, переползая от укрытия к укрытию, пока коптеры поддержки утюжили улицы в напрасной попытке подавить огневые точки. Две его предыдущие позиции превратились в горящий щебень вместе с домами, в которых находились. В одном из этих домов остался его напарник. Все было тщетно. В этом поганом городишке стрелял каждый камень. Маленькие солдаты стояли на своих позициях насмерть. И неизменно побеждали, когда машина огневого превосходства давала сбой. Вся тактика вышколенных имперских войск при действиях против этого странного противника летела к чертям. Одинаковые солдаты не поддавались панике, не отступали под шквальным перекрестным огнем. Они продолжали сражаться, когда их офицеры погибали под огнем снайперов. Они не обращали внимания на плотный огонь прикрытия и даже будучи ранеными, точно били из руин по перебегающим имперцам. Они умирали десятками. Их можно было убить, но нельзя — победить. Они просто не признавали смерти.