— Сильнее, Ламбрант, — обратился он к Павлову, даже не намериваясь помогать ему высвободиться из оков. — Ты можешь сам, давай же!..

От таких слов первокурсник ощутил прилив уверенности и повторил свой приём с рогами. Крюк, на который его подвесили, вдруг звякнул и оторвался. Парень чуть не упал, но сумел удержаться ногами за кирпичи, которые замуровали копыта.

— Молодец, — кивнул Леонид Абрамович и бросил канделябр в ближайших к нему гостей Зерданского.

— Винес! — позвал на помощь Филипп, утирая кровь с разбитой брови.

Девушка, бродившая где-то возле диванов и искавшая там ненавистного люциферита, в один миг подскочила к смотрителю, а вслед за ней появились и демонические лапы. Они накрыли Литвинова с пола и кирпичной выкладки, хватаясь за рога и крылья. Он кувыркнулся, отбился от них левой рукой и хотел наброситься на «богиню», однако несколько лап удержали его от этого отчаянного поступка. Их становилось всё больше и больше, совсем как в ту ночь, когда они убили несчастного Ульянова. Легонт, всё ещё ощущая в голове пьяное бульканье, отодрал от неокрепшего цемента пару кирпичей и высвободил правую ногу. Медлить было нельзя, и он принялся за левую. Но в следующую секунду что-то обожгло его пораненное плечо, а в глазах заблестели искры.

— Убей его! — вскрикнул Филипп осмелевшему Кабалу, который огрел молодого люциферита факелом.

Решив повторить удар, брат Венеры ткнул студента прямо в лицо, но вместо этого оцарапал руку о кончики его вовремя выставленных рогов. Пнув желтоглазого в коленную чашечку, Легонт заставил его отпрянуть к Зерданскому. Тем временем Литвинов отбивался от накинувшейся на него армии когтистых лап. Он попробовал взлететь, но Брасус обступил крылья и уже порвал на них несколько перепонок. Молохов, Делус, Веркун и остальные гости с тревогой на лицах наблюдали за этой баталией.

Снова стало темнеть. Факелы желтоглазых исчерпывали запас. Почуяв это, Литвинов в очередной раз отмахнулся от назойливых лап и опять попытался накинуться на ликующую Винес. Правда, теперь его остановил оклемавшийся смотритель, который порезал ему ладони своим чудо-плащом. Кабал, видя, что юный бес успешно выбирается из стены, преодолел боль от недавнего удара и достал из-за пазухи топорик.

— Ламбрант, пригнись! — промычал Леонид Абрамович, и над головой Павлова просвистело жадное лезвие.

Кабал промазал, но не сдался. Пришлось вновь валиться на стену Брасуса и попасть в объятия его конечностей.

Экзарх первым ринулся к выходу. Несколько серых лап расступились, давая ему возможность открыть дверь. Увидев это, Молохов тоже пришёл в себя и попросил всех гостей следовать за ним.