– Он не может увалиться еще круче. У него колеса меньше! Ему придется заходить еще правее, на гладкое, и только там доворачивать. И тогда…

Догонит, не о чем спорить. При таком ровном и сильном ветре, как сейчас – точно догонит. Если только Абдулла не подловит его на повороте. К счастью, началась полоса надутых ветром песчаных гребешков, маленьких дюн – а колеса у “Котолака” ниже, чем у “Змея”. И меньшие ухабы переваливают, и, самое главное, сопротивление больше. Говоря откровенно, только на это маленькое преимущество в предстоящем бою и остается надеяться. Хорн давно “на песке”, и экипаж у него сработанный, опытный. Выполнив два рискованных маневра подряд, Хорн даже не попытался убирать паруса. Похоже, надеется побыстрее проскочить в мертвую зону катапульт – а там перепалка из пневматики, уцелевшие пойдут на абордаж… Впрочем, “Котолак” пока еще выруливает по пологой дуге, и его достают обе установки.

– Давай, Абдулла, нечего больше ждать!

– Обе залп!

Скрип тросов, едва ощутимый наклон палубы от синхронной отдачи носовой и кормовой катапульт. Низкий гул пружин в подвесках. Два бочонка закувыркались в блекло-синем небе, почти не дымя – так, тоненькие струйки от фитилей. Первый упал на песок в половине колеса перед носом “Котолака”, бесполезно задымил – зато второй раскололся точно под грот-мачтой! Казалось, еще чуть-чуть, и паруса у Хорна сгорят – но и так вышло неплохо. “Котолак” содрогнулся, зависая на очередном ухабе. Поколебался и встал! Змей видел: экипаж соскальзывает на грунт, подводит ломы под колеса – а иные лопатами срезают преграду. Но чертов упрямец так и не убрал ни единого паруса, тушил прямо на мачтах! Змей уже почти сообразил, в чем там дело – только придумал решение получше. Пригнулся и заорал в барабан:

– К развороту приготовиться!

Из решетчатой бочки заругалась вся десятка, но тут уже не до удобств:

– Рулевой, смена хода… Держись, Марк!

Наблюдатель в корзине только икнул – неслышно за скрипом конструкций и свистом ветра в тросах.

– Барабан!

– Есть барабан!

– Смена хода… Три! Два! Один! Давай!

Барабан заскрипел, взвигнул забиваемой свиньей – и встал. Содрогнувшись, “Змей” присел на передние колеса, отчего к носу поползли бухты канатов, незакрепленные ящики, и не надетые пока что тяжелые кованые шлемы. Звеня и брякая, покатились незакрепленные мелочи, а верхушки мачт махнули вперед по ходу громадными удочками, что не замедлил прокомментировать в своей наблюдательской корзине Марк:

– Вы там полегче! Я парашют не брал!

Тут отработали пружины подвески, рычаги-”кузнечики” выжали переднюю часть корпуса наверх – мачты отмахнули в обратную сторону, и Марк высказался куда резче. Но его никто не услышал: снова громоподобно прокашлял-прохрипел барабан – и медленно-медленно, по капельке набирая ход, “Змей” покатился хвостом вперед, нацелившись в переднее колесо “Котолака”. Для таких вот маневров и ставят ходовой барабан точно в середине корабля. Теперь, если даже Хорн успеет сняться с ухаба и двинуться – набрать ход не успеет. Получит рогом точно в середину корпуса, между колес. А не успеет, переднего колеса лишится. И то, и другое смертельно.