На этом все и закончилось. Оказавшись между двух огней, налетчики побросали оружие; двое попытались прорваться на мотоцикле, но были срезаны залпом в упор. Еще одного, ухитрившегося уйти дворами, поймали обыватели Горохова поля. Избив до полусмерти, его поволокли к Елизаветинскому переулку, на Яузу – топить. Спасло неудачливого беглеца лишь то, что по дороге народным мстителям встретился пожарный обоз Басманной части, спешивший на набат; пожарные отбили пленника и доставили его в околоток.

Стрельба смолкла, и почти сразу затих колокол на Вознесенке. Дальние церкви тоже успокаивались одна за другой – над полем боя, в которое превратилась мирная Гороховская улица, повисла угрюмая тишина. Мрачные, притихшие «волчата» сносили раненых в угловой дом; его хозяин суетился, гонял жену и прислугу за чистыми холстинами, сбегались со всего квартала соседи – кто с мотком марли, кто с пузырьком йода, а кто просто с причитаниями. Послали за доктором.

Фефелов, отрядив Белоногова заниматься пленными, занялся со стрелками трофеями. Брошенные машины пришельцев – и обгорелые, пробитые пулями, и целые – сволокли на перекресток. На разостланные рогожи свалили оружие налетчиков – непривычного вида винтовки, револьверы и разнообразную амуницию, сильно напоминавшую ту, что приносил в Фанагорийские казармы Роман.

Сам он, легко раненный в перестрелке у дома Овчинникова, поначалу впал в буйство; увидев бездыханное тело Сережи Выбегова, бывший десантник попытался тут же, на месте, расстрелять пленных. Те уже прощались с жизнью, падали на колени и вопили на всю улицу: «Пощадіть, ми не хочемо вмирати! Не треба! Не убивайте! Усе расскажем!» – и только вмешательство поручика Белоногова предотвратило немедленную расправу.

Полицейские же – прапорщик и сержант, попавшие в портал вслед за Николкой, – изо всех сил скрывали свое потрясение. В быстротечном бою пэпээсники расстреляли почти все патроны своего скудного боекомплекта, а когда стрельба стихла – принялись помогать стрелкам с пленными. И лишь потом стали выяснять, где они, собственно, находятся. Вот и выяснили – недаром такие мрачные…

«Да, – грустно подумал Николка, – портал в стене дома, волшебная калитка, ведущая из девятнадцатого века в двадцать первый, захлопнулась – и если верить древнему манускрипту, то навсегда». Как и в тот далекий майский день, он рассматривал стену, где совсем недавно был черный провал портала; скреб ногтем штукатурку, даже зачем-то пинал кладку. Бесполезно. «Прохода нет».

Подошел Ваня, постоял немного, разглядывая ту же самую стену.