— Я ж их не пускала, занят, мол. А они — «мы на минуточку, на минуточку» — и веником на меня машут…

— Метлой, — поджав губы, уточнила Яга.

— Вот я и говорю — веником! — всхлипнула секретарша. — Я не пускала. Не знаю я, как так вышло. Заглянула — а они там! А он — стоит в кресле и па-альцем грози-ит…

— А туристы? — строго спросил старший сержант Чурбанов.

— А туристы убежали-и… — заплакала секретарша.

Голем, уловив знакомые нотки, с готовностью подвыл. Вахтёр рванул с бутылки пробку, два клерка кинулись утешать секретаршу, но столкнулись лбами и заплакали друг другу в жилетки.

— Фу-ты, срамота! — рассердилась Баба Яга, хлопнула в ладоши и выключила все посторонние звуки. Потом прошлась, подбоченясь, по кабинету, где продолжалась слёзодавительная пантомима, и отыскала-таки крохотный кусочек берёзового прута от метлы. Она озабоченно сдвинула брови, поплевала на все четыре стороны и топнула обутой в галошу ногой.

Стрелки на настенных часах дрогнули, насторожили уши и начали крутиться назад, пока не замерли на двенадцати пополудни. Получалось, что туристы уже четыре часа как ушли, и на попутке они успели бы добраться даже до райцентра, города Чейска.

Баба Яга с неохотой нашарила в кармане, пёстрой заплаткой болтающемся на юбке, пригоршню гороха (добрый горох-то нынче дорог) и швырнула на пол. Горошины выбросили зелёные стрелки ростков и, обгоняя друг друга, устремились к потолку. Они раскрывали листочки, обвивали усами всё, до чего могли дотянуться: шторы, ноги и руки замерших, испуганных людей. Скоро в переплетениях зелёных стеблей исчезли и посетители, и мебель, и даже участковый Чурбанов зазеленел весь и покрылся белыми бутонами гороховых цветов. А потом зелень начала так же стремительно сохнуть, скукоживаться — и вдруг вспыхнула колдовским огнём и осыпалась пеплом.

Комнату заволокло дымом. Люди начали чихать. Наконец и голем, не имея носа, раздулся весь изнутри и оглушительно чихнул!

Дым рассеялся. В кресле сидел уже не голем, а толстенький мужичок. Дородный сливовощёкий царёк деревенского масштаба, по закономерному сельскому недоразумению попавший прямиком в главы администрации.

Баба Яга погрозила ему пальцем, он тут же сдулся, испуганно захлопав глазами. Чиновник ещё не понял точно, что же с ним приключилось, лишь редкие волоски на его многострадальной плеши один за другим становились стоймя да пальцы выбивали истеричную дробь.

Участковый Чурбанов, повидавший уже с Ягой всякое, откашлялся и потребовал предоставить ему для расследования не абы что, а личную копытовскую «Волгу». А. Я. Копыто потянулся к телефону и под глухой стук упавшей в обморок секретарши вызвал шофёра, а потом уставился на Ягу, как муха на влажное полотенце.