Именно на ней работал старый друг отца. Единственный, кто не верил в его виновность и, по-моему, до сих пор пытающийся найти истинную причину аварии. Уволили его по статье. С разгромной характеристикой, напрочь закрывшей возможность устроится на нормальную работу. Но дядя Аник не унывал.

Он всегда помогал мне советом и делом, рекомендовал книги и учебные фильмы. Подбадривал и поддерживал маму. Аник остался единственным другом нашей семьи. А еще он часто водил меня за собой по свалке и показывал наиболее целые детали.

— Дядя Аник! — машу рукой и даже подпрыгиваю от избытка чувств, давно я его не видела.

— О, Эля, — делает вид, будто удивлен.

Ага-ага, как будто я не знаю, что мама ему позвонила, стоило мне за порог выйти.

— Не поверишь, как раз тебя вспоминал, — улыбнулся Аник, доставая из кармана трубку. — Как экзамены?

— Все на отлично! — отвечаю и деланно морщусь.

Дело даже не в запахе, просто курить вредно и уже лет сто немодно, но порой мне кажется, что Аник так и родился, вместе с трубкой во рту. Знаете, про кого-то говорят, что он с серебряной ложкой на свет появляется, а вот Аник сподобился с курительной трубкой.

— Молодец девочка, отец бы тобой гордился, — кивнул он, щелкая зажигалкой.

— Я знаю, — бурчу в ответ, и солнечный день становится более блеклым.

— Ну-ну, не вешай нос. Твой папка был великим человеком. — говорит Аник и выпускает клубы вонючего дыма.

— Что-нибудь интересное появлялось? — меняю тему разговора. Не то чтобы я была против послушать об отце, но старый паровоз может увлечься, а память у него хорошая, мы так до вечера в его подсобке просидим.

— Появилось, — кивнул он, — еще как появилось. Вот сейчас ты мне бодренько отбарабанишь пункты инструкции по безопасности, и пойдем. Специально для тебя кое-что отложил. Практически на должностное преступление пошел, — усмехнулся он, выпуская дым через ноздри и становясь похожим на фантастического дракона из детского мультика.

— Может не надо? — кривлюсь, предвкушая длинный перечень глупейших инструкций, давно зазубренных, а порой так и снящихся в кошмарах. — Я же все эти дурацкие пункты…

— Надо, Эл, надо. Уж больно ты шебутная и увлекающаяся, тебе напомнить о тех случаях, когда…

— Да ладно, — возмущенно перебила его, — всего-то пару раз придавило, и разок конденсатор на себя разрядила…

— И раз так шесть-семь по голове прилетало железяками, — тут же подхватил Аник, — и швы вот ни разу не пришлось накладывать, и уха с глазом ты суть не лишилась, когда ты…

— Все-все, сдаюсь, — выставила ладони, признавая поражение и не желая тратить время.