К несчастью, именно в этот момент огианка вздумала подняться в кокпит и потому прекрасно слышала все, что мой брат имел сказать. Застыв на пороге, она уставилась на него невидимым из-за маски, но без сомнения очень выразительным взглядом и ядовито заметила:

— А вы, как всегда, неимоверно великодушны, Динальт.

Но на ее слова Мекет, чье внимание было целиком сосредоточено на корректировке курса и последующей стыковкой со станцией, беззастенчиво фыркнул.

— То, что ты на борту моего корабля, целиком и полностью заслуга принцессы, — процедил он, не оборачиваясь. — Так что, если не хочешь свободным стилем бороздить космический вакуум, лучше умолкни и пришвартуй куда-нибудь свою корму. Сейчас, возможно, тряхнет. Хотя, я не буду против, если ты себе шею сломаешь.

Не могу сказать, оскорбилась ли шаманка речам моего брата, но виду она не подала. Только поспешила занять ближайшее свободное кресло и вцепилась в подлокотники, неустанно бормоча себе под нос о своей стойкой нелюбви к космическим перелетам.

Стыковка прошла как по маслу, о чем свидетельствовал внешний металлический скрежет и легкое колебание корпуса «Ртути», когда огромные станционные захваты стиснули вдруг показавшийся таким крошечным кораблик в стальных объятьях. Разрешение было получено практически мгновенно, а лишних вопросов, как и следовало ожидать, никто задавать не стал. Учитывая специфику самой станции и контингент обитателей, не стоило и думать, будто она пользовалась популярностью у одних лишь сборщиков мусора. Как сказал бы Мекет, дерьмо притягивает дерьмо.

Едва пришвартовались, я тут же вскочил с места и бодро нацелился к выходу. Идея фикс, ради воплощения которой мы все здесь и оказались, сияла внутри моей головы ярким факелом, не позволяя тратить время на кажущиеся абсолютно ненужными объяснения. Если уж на то пошло, я даже самому себе не мог признаться, почему был так уверен, что именно у Желтого Малыша найдется ответ на вопрос, который без малого двадцать лет не дает спокойно спать Диане по ночам. У меня не было на руках каких-то неопровержимых доказательств или улик. Только некое сумрачное предчувствие и одна занимательная догадка, становившаяся тем сильнее, чем ближе мы подлетали к месту назначения. Что, понятное дело, устраивало далеко не всех.

Стоило приблизиться к лифту, меня тут же остановил настойчивый окрик старшего брата:

— Куда торопишься?

Резко затормозив, я, утомленный его извечным командирским тоном, медленно обернулся и состроил на лице страдальческое выражение:

— Ну что еще?

— Сядь, — приказал он, даже не потрудившись хоть что-то объяснить. Мне это не понравилось.