– Аня?

– Зачем ты пришел? Зачем ты сюда вернулся? Зачем? Он тебя уберет.

– Мне своих надо вытащить. И я хочу с твоим отцом… Еще раз. Последний раз. Поговорить. Он не все знает. Он не станет. Он передумает. Мне надо только поговорить с ним. Можешь попросить?

– Я ничего не могу. Он меня не слушает больше.

– Мне нужно объяснить ему! Скажи ему. Про Невидимых наблюдателей!

– Послушай. Он назначил суд. Сегодня. Будет товарищеский суд вместо трибунала.

– Товарищеский суд? – встрепенулся Летяга. – Зачем ему этот цирк?

– Зачем? – спросил Артем.

– Не знаю… – Аня говорила сломанным голосом. – Из-за меня. Хочет, чтобы все тебя приговорили. Вас. Чтобы не лично он.

– Анечка… Пускай. Это хорошо, что товарищеский… Хорошо, что все. Пускай слушают. Я им всем – все. Посмотрим, кто кого еще. Ты не волнуйся. Спасибо, что сказала.

– Это ничего не даст. Там ганзейских больше половины. Они так проголосуют, как нужно. Даже если наши все… Голосов не хватит.

– Но мы попробуем. Попробуем. Спасибо тебе, что ты пришла. Я думал – как мне с ребятами переговорить. И вот он сам… Сам дает мне возможность.

– Эй! Ань! – шикнули из коридора. – Харэ!

– Артем… – ставенка задвинулась; Аня пропала. – Я…

Забрали.

– Слушайте. Нам удастся. Летяга? Слышишь! Ты меня поддержишь – все получится.

– Как?

– Бессолов должен скоро за Сашей прийти. На Цветной. Если у нас будет несколько бойцов хотя бы… У него с собой охраны всего пара человек. Мы возьмем его. Доставим к бункеру. На Таганку, через Китай-Город. А сам бункер… Там защиты почти никакой. Если они нам откроют его… Бессолову… Изнутри…

– Парой человек ничего не решить.

– Я подумал. Я к вам сюда через Рейх плыл. Вода сошла уже. На Чеховской почти сухо. И газеты везде плавают. Гомер? У них там типография? На Чеховской?