Сел за длинный дощатый стол. Сложил изодранные руки перед собой.

Огляделся: вот любимая его во всем метро станция.

Темно-красный кирпич, креозот в воздухе как смола – сладкий и копченый, домишки-кельи, абажуры тряпичные, музыка откуда-то играет нежная, струнная, люди в забавных халатах бережно листают дряхлые книги. Ведут шепотом разговоры о прочтенном, и в прочтенном живут, совсем не нуждаясь ни в верхнем мире, ни в нижнем.

Где та келья, в которой Артем ночевал у Данилы, своего друга на день и на всю жизнь? Кем-то другим занята.

– Гомер?

Он поднялся.

Знакомый силуэт.

– Гомер!

Откуда – тут? Как? Почему?! Разве не на Рейхе?

Поднялся, поковылял… Потер глаза. Старик был увлечен: осматривал пустую келью. Юный брамин с никогда не бритыми глупенькими усиками показывал ему комнатку, давал наставления, ключи вручал.

Обознался?

– Стол здесь, правда, некуда поставить, но можете вместе со всеми работать… Зато для книг полки вот… Единственное – с животными у нас нельзя. С курицей вам придется распрощаться.

– Это обязательно?

– Обязательно.

– Ну что ж…

– Гомер!

Старик обернулся.

– Деда… Ты что тут… Ты как сюда… Тебя наши спрятали? У тебя получилось… С типографией? Вышло? Работают станки? Бумага не намокла?

Гомер смотрел на Артема как на покойника – печально и отстраненно.

– Почему ты молчишь? Получилось? Покажи!