— Ты в порядке? — спросил он у Дейма, помогая ему подняться. — Шеф, у него кровопотери нет? А то он бледный как мел.

Я быстро пробежался взглядом по показаниям сети отряда. Нет, парень был в порядке, если верить датчикам жизнедеятельности.

— Порядок, — я показал поднятый вверх палец, насколько это позволяла неуклюжая экзоперчатка. — Это местная «атмосфера» так на него влияет. Возможно, все мы скоро станем такими. Так что, боец, на тебя вся надежда. Не подведи!

— Понял, шеф, — кивнул помрачневший Рейн, — постараюсь не подвести. Особенно, если мне подскажут, как проверять дорогу на местные ловушки.

— Подскажут, — успокоил его Нейт, — ты только описывай, что видишь. Особенно, если это что-то необычное. Ладно, хватит стоять на месте. Надо идти, а то мне уже тоже на мозги начинает давить.

В голове и правда становилось как-то муторно. Мысли постепенно начинали путаться и гаснуть, попутно играя в жуткую чехарду. Ни на одной из них не получалось сосредоточиться. Только мне начинало казаться, что удалось схватить хоть какую-то за вертлявый хвост, так она тут же выскальзывала и растворялась в тупом надоедливом писке, подобно воде просачивающемся через уши внутрь полупустой черепной коробки.

Дома по обеим сторонам проспекта тихо покачивались под порывами ветра, завывавшего где-то в вышине, над спокойным, недвижимым ковром из мутно-зеленой дымки. Впрочем, недвижимой она была лишь на первый взгляд. Внутри этого марева то и дело появлялись какие-то странные завихрения, отдаленно напоминавшие причудливых шестилапых животных. Их темные силуэты медленно бежали по полупрозрачному ковру, постепенно растворяясь в нем или перерождаясь в еще более причудливых созданий. Иногда их темные туши немного проваливались вниз, показывая черное маслянистое брюхо, кусок когтистой клешни или несколько тёмных, склизких и отвратительно извивающихся щупалец. В такие моменты дома вокруг начинали качаться и скрипеть особенно сильно, в любой момент грозясь завалиться прямо на нас.

Шли молча, стараясь не отставать, друг от друга. Временами Рейн останавливался и что-то тихо рассказывал изрядно побледневшему Нейту. У проводника снова начался кровавый кашель, а на бледном, как у мертвеца, лице проступила испарина. Правда… Не думаю, что я… Зараза… Как же то слово звучало… Было… Выглядеть… Выглядел лучше. Мысли в голове практически полностью испарились, и на их место пришел нудный, всепоглощающий тихий писк, наконец-то заполнивший черепную коробку до краев. Он вобрал в себя все. Силы. Мысли. Эмоции.

Их не осталось даже чтобы удивиться тому, как два небоскреба вдруг вырвались из земли и с глухим грохотом медленно прошли перед нами, как будто бы были окончаниями чьих-то ног. Пересекли проспект, глухо стуча крышами и скрежеща металлом и, расталкивая соседние небоскребы в разные стороны, медленно побрели дальше. Все, за исключением Рейна, проводили их мутными, бессмысленным взглядами.