Зараза, ну и что со всем этим делать? Там сотня человек. Мы их просто не положим при всем большом желании. Максимум десяток сумеем завалить, и то, если повезет. А потом начнется бойня с применением тяжелой техники, в которой вряд ли кто-то из нас сумеет уцелеть. Но что тогда? Пытаться договориться? С теми, кто нас считает людьми второго сорта? С теми, кто хочет уничтожить всех, кто не похож на них самих? Или с теми, с кем я семь лет воевал? Кто убивал моих друзей и боевых товарищей? О чем вообще с ними можно договариваться?　

— Ми… — снова начал беломордый, — как вы… Got… Попасть в… трудность, положение, — он запнулся пытаясь подобрать нужные слова, — застряли her… Тут. Предложить помочь друг-другу.　

Вот оно как. Помочь друг-другу, значит. Интересно, как так вышло, что полковника и целую роту солдат никто не прилетел эвакуировать? И почему они вообще оказались тут? Зараза. Неужели мне придется проверять утверждение серого лиса, что, мол, люди по обе стороны фронта одинаковы, на практике? Да и как могут быть «одинаковы» с нами те, кто добивает раненых на поле боя, а над сдающимися в плен ставит опыты, лишающие бедолаг рассудка, а вместе с ним и собственной воли? Впрочем, с их пленными Директорат тоже не церемонится… Ладно, по большому счету выбора у нас нет. Придется с ними переговорить, чтоб хотя бы узнать необходимую информацию и, по возможности, избежать бойни. А там уже будем действовать по обстоятельствам.　

— Помочь? — буквально выплюнул из себя Селлас, — Это говорит мне тот, чьи соотечественники уничтожают всех остальных людей будто каких-то зверей. Знаешь что? Пошел ты! Понял? Пошел нахуй!

Так, кажется обстановочка начинает накаляться. Надо действовать быстро, пока не началась пальба.　

— Парни, наш выход, — коротко бросил я, приказав дрону вернуться назад. — Не дергайтесь и ни в коем случае не стреляйте. Все ясно?　

— Да, шеф, — кивнул Рейн.

И мы медленно двинулись вперед. Впрочем, ушли недалеко. Стоило только нашему отряду показаться на площади, как в нашу сторону тут же повернулись дула десятков винтовок и даже два из восьми танков привели в движение свои орудийные башни. В ответ я примирительно поднял руки и, врубив динамики шлема на полную мощность, сказал.　

— Спокойно, свои. Я у них главный.　

Не знаю, подействовали мои слова или нет, но в следующее мгновение в нашу сторону рванули два десятка беломордых. Остальной строй остался на месте, держа под прицелом лагерь выживших. Ладно, сейчас главное, чтобы никто из парней не запаниковал и не начал дурить. Зараза, да мне и самому бы не сдрейфить. Все-таки людей в такой броне я предпочитал до недавнего времени наблюдать лишь с красной точкой прицела между глаз. Да и сейчас бы предпочел.