Может быть, именно его одиночество и наложило такой отпечаток на всю расу фаталоков. Некогда весёлые и отзывчивые, они постепенно сделались мрачными, неприветливыми и ужасно жестокими. Завоевав весь мир, они, в итоге, потеряли собственную душу и сделались бесчувственными машинами убийства. Зачем всё это… Обосновавшись на новых, пригодных для жизни планетах, фаталоки могли бы, наконец, отказаться от проклятой техноплоти и снова научиться любить и ценить красоту, окружающего их, мира. Вместо этого, своими действиями, они принесли столько горя и несчастья другим народам, что это зло уже бумерангом летит к ним назад и совсем скоро уничтожит и превратит в пыль их величайшую цивилизацию во вселенной.

Сириул… Старый солдафон — Сириул. Неужели ты и вправду всё это время думал, что Железная Птица и есть твой сын? Как ты мог быть таким глупым и наивным? Как ты не мог видеть очевидного? Он ведь совершенно не похож на тебя. Долгие годы тебе суждено было быть всего лишь его наставником. На самом деле, это нечто другое и нечто гораздо большее, чем ты можешь себе представить. Он — это я. В нём все мои способности, вся моя гениальность, всё моё безумие, вся моя ложь и все мои преступления.

Время всё расставило по своим местам. Моё проклятье стало проклятьем и всего моего народа. Мы — это уже прошлое. Мы обречены… Мы сами сполна заслужили себе такое суровое наказание…

Распахнув дверь, Сириул неторопливо вошёл в свой кабинет и остановился у центрального пульта. Прежде чем отдать команду и выпустить из Большого Ангара огромный флот с многомиллионным десантом на борту, старый генерал вдруг на мгновение замер и с грустью посмотрел куда то в потолок.

«Похоже, это уже моё последнее задание. Когда с элианами будет покончено, меня предадут суду и казнят на глазах у глав других патрицианских семейств. Как жаль, что меня, да и весь древний и могущественный род Сицилау ждёт такой жалкий и позорный конец. Впрочем, пока я жив, я по прежнему остаюсь преданным солдатом, готовым исполнить приказ, чего бы мне это ни стоило. Есть что-то, что куда важнее моей собственной судьбы — это судьба всей Империи».

Пальцы уже побежали по клавиатуре, как вдруг, на соседнем экране опытный глаз Сириула заметил что-то неладное. Если верить приборам, один из тяжёлых бомбардировщиков неожиданно, сам по себе, сорвался со своего места и на всей скорости понёсся прямо навстречу внешней стене ангара. Он не поддавался управлению и был похож на огромного, обезумевшего монстра, разгоняющего в стороны толпы кричащих инжинеров-фаталоков и сжигающего всё позади себя безудержным пламенем своим мощных дюз.