На Зета и его банду крик подействовал мягко, почти играючи. Он чувствовал: Игла хотела, чтобы он победил, хотела, чтобы он прорвался к звездам. Он не знал почему, и инстинкты подсказывали ему, что за это придется заплатить, но Зет решил разобраться с этим позже. Он и так в аду, терять ему нечего.

Вырвавшись из клетки собственной плоти, колдун направил свой дух на площадь и незримо парил над хаосом. Езод смотрел на кричащий монолит и переполнялся гордостью, вспоминая маленькое демоническое семя, которое он посеял здесь так давно. Освещаемое ядовитым светом Черной Звезды, питаясь от гниющего улья, оно превратилось в настоящего титана! К сожалению, став полезным инструментом для сбора, Игла толком не раскрыла секретов Солнца. Колдун пришел к выводу, что аномалия нарушала пространство на метафизическом уровне, буквально разъедая душу планеты, но сам механизм был ему совсем непонятен.

Он обратил внимание на подопытных и оценил масштабы резни. Бедные существа снова проявляли замечательную твердость духа. Пока один поддавался соблазну, еще трое пытались противостоять. Многие упали на колени, закрыв уши руками, чтобы заглушить песню. Другие стояли неподвижно, крепко зажмурившись и бормоча молитвы или проклятия, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме зова. Они подтверждали его гипотезу, что жестокость улучшала сопротивление к аномалии. Но даже при этом многие погибали, а лорд Вассааго ждал после этого сбора живую добычу. Сейчас разочаровывать его было бы неосмотрительно…

Езод с неохотой скомандовал монолиту отступить. Как всегда, тот сопротивлялся, и он укрощал его собственной волей, безжалостно заставляя его подчиниться. Сила Иглы со времени последнего сбора выросла в геометрической прогрессии. Она стала более враждебной, более загадочной, более похожей на творение Черного Солнца…

Постепенно какофония утихла, и Игла снова стала скучного, безжизненного серого цвета. Вурдалаки таращились на спящего монстра. Их лица освещал призрачный свет. В какой-то момент резни начался дождь, и теперь на площади слышались первые раскаты грома. Монолит продолжал безмолвствовать. Медленно, но уверенно толпа зашумела, сначала от облегчения, а потом пытаясь перейти к ликованию.

Зету было почти жаль их. Они подумали, что испытание пройдено, но оно только началось. Игнорируя радостные возгласы, он наблюдал за волнующимся небом.

В атакующем отсеке раздался резкий звонок, и люк открылся настежь. В камеру ворвался вихрь из дождя и ветра. Он напугал бы обычных людей, но для хищников стал наслаждением. Встрепенувшись от оцепенения, они поспешили к люку. Согнувшись под причудливыми парашютными рюкзаками, царапая когтями по палубе, они двигались в рваном ритме, бросками, изголодавшись по свободе.