А Маус переключился на прошедшую ночь, заливая про упругость и длинноногость. Он принялся что-то спрашивать у меня. Кажется про Соню. Я отвечал односложно, сквозь зубы. Очень хотелось себе суперспособность отключать слух. Сейчас бы пригодилось. Боль делала меня раздражительным и злым. Напоминала о Роркхе. Именно старые партии, в которых я постоянно умирал. А еще Долговязого. Лицемерный лживый ублюдок, что постоянно пытался каждую монету отжать.

Мысли кружились в хороводе, перескакивая с одной на другую, а Маус все не затыкался. Я просил его помолчать хоть минутку, но он лишь смеялся и подкалывал меня. А потом продолжал говорить своим размеренным голосом. Нес какую-то ахинею, которую я понимал через слово. Мол, было бы здорово, если бы люди могли пускать корни, как деревья. И с их помощью вытягивать силу из земли. Или распускать листья на руках и фотосинтезировать. И тогда можно было бы перестать питаться, а брать энергию прямо от солнца. Он говорил и говорил своим странным ритмичным голосом. Я уже давно закрыл глаза, поэтому картинки нарисовались сами собой. Вот я стою в поле с вросшими в землю ногами. А из рук торчат ветки с листиками. И я весь такой зеленый. Я даже улыбнулся такой нелепости.

И даже не заметил, как в комнате наступила тишина. Я медленно открыл глаза и чуть не отшатнулся. Маус стоял прямо передо мной, улыбаясь одной из этих своих каверзных улыбок. Сейчас скажет какую-нибудь мерзость. Но нет. Вместо этого он высоко поднял руки и хлопнул меня по плечам. Я упал на колени от пронзившей все тело боли. На глазах выступили слезы. Я пытался растереть плечи, но любое прикосновение казалось иглами, протыкающими мышцы.

— Ты чего творишь, кретин недоделанный? — проорал я, не в силах подняться.

— Любуюсь твоими страданиями. Считай это моей маленькой платой. С остальным сам разберешься, — сказал парень, направляясь к двери. — И потом не говори, что я ничего для тебя не сделал.

— Да чего ты сделал?

Но он уже ушел. Я встал, немного поведя плечами. Хотелось броситься вдогонку и навалять идиоту. Но мой взгляд зацепился за планшет. Я снова сел прямо на пол. Как подкошенный. Секундомер продолжал отмерять секунды, перевалив уже за пятнадцать минут. Я посмотрел на часы, но те тоже говорили, что прошло прилично времени. Это как так вообще? Я посмотрел на свои руки неверующим взглядом. Прислушался к ощущениям в теле. Больно. Все ноет. Но не сильно. Как и после любой другой попытки. Поводил руками, посгибал в суставах. Больно, но двигать можно. Ничего не отнялось и не онемело. Да как так-то?