— Да, — повторил он, вызвал виртуальный терминал и нажал «Выход». Миллионы пикселей её прекрасного лица погасли; но перед тем её губы успели сложиться в последнюю, не прописанную в коде улыбку. Ласковую и чуточку печальную: «До встречи, Джаред».
— Меня зовут Константин, — громко сказал он. — Ивлев Константин Евгеньевич.
Чем дальше, тем чаще ему казалось — она тоже всё понимала, его Елена Прекрасная: маломощный ИИ, персонаж-напарник из старенькой компьютерной игры, к которой Ивлев сумел кое-как присобачить софт для переноса сознания в виртуал; знала и понимала, что предлагает ему и вместо чего. Он каждый раз рассказывал ей всё, но она забывала… Или нет?
* * *
Последним Ивлев выдернул кабель из порта на затылке; встал, потянулся и, привычно ступая по накренившемуся полу беспомощно распластанного на земле корабля, вышел из рубки. Гулкое эхо шагов после богатства звуков на Олимбусе казалось противоестественным, чужеродным; в железных коридорах пахло
А сколько еще без нормального обслуживания мог проработать корабельный синтезатор пищи на скудной местной органике?
— Идём, Роб. — Ивлев открыл шлюз, взял собаку на руки, и, пыхтя, спустился по трапу. Робинзон не мог всё время оставаться снаружи — там он ржавел; но его батареям нужен был свет.
Корабль после столкновения с метеоритом упал в одной из заброшенных колоний периода Первой Экспансии. Командир и второй пилот погибли при ударе о планету; Ивлеву в навигационной рубке повезло выжить. Он помнил свою радость в первые минуты, когда увидел человеческие дома — и горькое, чёрное разочарование, которое последовало потом. Радио молчало. Связи с Землёй не было, посёлок сильно пострадал от дождей и морозов, из-за чего почти всё невывезенное оборудование оказалось непригодно к использованию. Только в корпусе одного из компьютеров отыскалась провезённая в колонию контрабандой игровая приставка. Она была надежно запрятана и потому сохранилась. И работала.
За двенадцать лет со дня аварии Ивлев прошёл историю капитана Джареда Уолкера и войны за планету-оазис тысячу раз; или больше: он не считал. Каждый раз она оканчивалась одинаково: капитан принимал решение покинуть Олимбос, прощался с Хелен у посадочной площадке и уходил… Выходил из игры.
— Вот так. — Ивлев уложил пса на глинистую землю и сам сел рядом; тот благодарно лизнул руку. Робинзон умел лаять, но с некоторых пор перестал: зауважал тишину пустынного мира, в котором неумелые попытки сделать климат более благоприятным для земной флоры и фауны почти уничтожили местные виды. Ивлев досадовал на это молчание: он был бы рад поговорить хотя бы с собакой. Но Робинзон безмолвствовал и всё реже поднимал голову, чтобы взглянуть на неприветливое серое небо.