Игорь внимательно слушал. Уточнял, переспрашивал. Многого из того, что упоминал Кирилл, не знал – уровень образования его и воспитанника Бункера заметно разнился – но был по-настоящему увлечен наукой. О Борисе, виденном в детстве, вспоминал, как о божестве. И Кириллу, которому скоро предстояло снова увидеться с кумиром, от души завидовал.

В самом разгаре беседы Игорь неожиданно прыснул. Кирилл удивился:

– Я что-то смешное сказал?

– Нет. – Игорь улыбнулся еще шире. – Ты просто… очень забавно говоришь. О таких серьезных вещах рассказываешь – я половины не понимаю – и материшься, как сапожник! У нас даже Андрей Юрьич, когда не в духе, так не загибает. Вот и смешно.

Кирилл повторил про себя только что произнесенную фразу и покраснел.

– Извини.

Оставив Олесю в гарнизоне, Рэд с Джеком стесняться в выражениях перестали. Поначалу Кирилла это забавляло – не думал, что на основе десятка слов можно выстроить такое лексическое многообразие – а сейчас, оказывается, сам заговорил не лучше. Причем, что интересно: в общении с девушками или, например, с Борисом нецензурные слова не проскакивали и даже не пытались! А стоило оказаться в обществе парня своего возраста, как свежеобретенная лексика полилась полноводной рекой.

– Ребята так говорят – ну, и я за ними… Ты меня одергивай, ладно?

– Да мне-то что. – Игорь улыбался. – Говори как хочешь. Просто смешно стало.

Настойчивая Настя, сумевшая-таки выпытать у бойцов, что произошло, и распахнувшая глаза от ужаса – хотя Кирилл, рассказывая, постарался максимально смягчить краски – немедленно по возвращении потащила их в больницу.

– Обед вам сюда принесут. Галина Федоровна, не выпускайте их, пожалуйста!

– От меня не сбегут, – уперев руки в широкие бока, пообещала Галина Федоровна.

Кирилл, глядя на представительную докторшу, подумал, что сбежать отсюда и впрямь будет посложнее, чем из набитого солдатами гарнизона.

На лице Галины Федоровны грозно хмурились черные брови. Уложенные в высокую башню волосы у корней были седыми, а дальше – неожиданно рыжими. Двойной подбородок опирался на необъятный бюст – медицинский халат едва на нем сходился – а ниже тело Галины Федоровны напоминало сложенные в стопку спасательные круги. Голос у докторши оказался под стать внешности – густой и басовитый.

– А ну, марш в смотровую!

Герои дня по одному были пропущены через смотровую. Их скрупулезно обследовали.

Взвесили – Кирилл открыл от изумления рот, увидев, что стрелка весов, в Бункере едва дотягивавшая до шестидесяти, уверенно перевалила за семьдесят – заглянули в глаза и горла, простучали локти с коленями и прослушали грудные клетки. Джеку обработали рану. Рэд с Кириллом к тому времени лежали в кроватях.