— Бахвалься, бахвалься, — ватажник усмехнулся. — Поглядим, как далеко ты уйдёшь по этой своей лестнице.

— Пока что я опередил тебя на ней на годы. Надеешься, — не удержался я от подначки, — что во Втором такой старик как ты, сумеет меня обогнать?

— Леград, — не выдерживает Таори, — придержи язык.

— Таори! — Мириот тоже отлично помнит наш разговор.

Но я больше не собираюсь никому здесь потакать. Хватит того, что я безропотно слушал подначки Риквила, а она молчала. Поэтому перебиваю Волка:

— Я говорю правду и не стоит закрывать на неё глаза.

— И что? Не ты ли ты тут раскланивался перед братьями шэнами? А теперь поносишь?

— Уважение должно быть взаимным.

— Прекратите, — снова вмешивается Мириот, но мы оба не обращаем на него внимания.

— Ты сама это сказала. И ты, и я хотим оказаться во Втором поясе. Вот только мне всего четырнадцать.

— Потому и нужно уважить старшего, искатель.

— Ты сама называешь меня как угодно, кроме как собрат шэн. Я победил твоего мужа, но ты все равно не считаешь меня равным себе. Вот уж в чём ты с ним схожа.

Риквил презрительно цедит:

— Щенок.

Мне нет сейчас до него дела, но указываю на него пальцем:

— Уважать вот его только за то, что он человек старшего поколения? Может мне, как волчатам, называть его дядей?

— Этого я не прошу, — прошипела Таори.

— Зато намекаешь, боевая тётя, — я усмехнулся, глядя, как она скривилась от такого обращения. Не соврал Гунир. — Надеешься обогнать меня во Втором поясе в возвышении? Мой талант лучше твоего и в высоком Поясе разрыв лишь увеличится. И твоему мужу и тебе стоило бы подумать над тем, как сохранить со мной хорошие отношения, а не портить их постоянно задираясь.

— Ты будешь указывать мне, что делать?

— А что? — я высказываю одну из своих догадок. — Думала сбежишь из-под власти Амира и будешь свободной?