– Надо думать, рубильник вон там, у входа, – оживленно сообщил Бур. – Это ж та самая дверь, что мы нашли!

– Чего тут думать, по проводам иди – и все. – Голд не любил банальностей, я это уже заметил.

Оба оказались правы – и дверь была та самая, и рубильник был в наличии, прямоугольный, с длинной ручкой. Голд уцепился за него, дернул, опуская вниз, что-то зажужжало, мигнул, погас и снова мигнул тусклый свет, подрожал немного, потрепав нам нервы, и, наконец, загорелся чуть ярче, на этот раз – уже ровно и вполне достаточно для того, чтобы разогнать темноту.

– Господи, электричество! – чуть не заплакала Милена. – Вроде бы – какая ерунда, а как же хорошо-то, а?

– Пошли еще соляры дольем, – деловито сказал Голд Азизу. – Не стоит экспериментировать с перепадами электричества и с дизельком, второй раз может и не выйти его запустить. Горит-то, дай бог, четверть ламп, а то и меньше.

Я кинул взгляд на потолок. Ну да, так оно и есть.

– Ладно. – Я с трудом подавлял в себе желание немедленно стащить хоть один ящик со штабелей и глянуть, что же внутри. – Милена, Настя, идите к тому входу, давайте сюда народ спускайте, но только не весь. Маркетологи пусть на посту остаются, потом их сменим.

Девушки ушли, с интересом поглядывая на ящики, я же глянул на Бура.

– Ну, чего, гложет любопытство?

– Да не меньше, чем тебя, – ответил тот. – Хотя нет, наверное, все-таки меньше. Вот кабы здесь кресло стоматологическое немецкое было или на выбор десять ящиков лучших сортов виски…

– Каждому свое. – Я подошел к ближайшему штабелю, он состоял из четырех рядов, в каждом – десять длинных ящиков. – Давай, цепляй верхний, спускаем его на пол.

Мы кое-как стянули очень тяжелый ящик, грохнули им о бетонный пол, я буквально трясущимися руками раскрыл боковые замки и откинул крышку.

– Ф-ф-фу. – Я выдохнул. Все. Мы шли не зря.

Я, шалея от радости, достал из ящика блестящий темной сталью автомат и испытал большое желание его облобызать.

– Ух ты! – Бур тоже, наклонившись, достал из ящика оружие и спросил, прямо как давеча Настя у Владека: – А как его зовут?

– Не знаю пока. – Я внимательно осмотрел автомат, но света было мало, если клеймо оружейного концерна где-то и значилось, то я его не увидел – Но напоминает Heckler & Koch.

Надо отметить, что немецкие оружейники, когда-то давно найдя оптимальные для своих моделей формы, ничего в них особо не меняли, кроме каких-то модификаций, и мне хорошо был знаком родоначальник серии НК416 под патрон пять пятьдесят шесть на сорок пять.

Вот этот автомат был очень похож на него – трехпозиционный переключатель режимов стрельбы, удлиненный ствол, складной приклад. Добротная вещь, без разговоров.