Все верно. Все, как и говорил тогда, в казарме, Гринберг, рассказывая об этих ребятах. Впрочем, я недавно вспомнил еще одну фразу из его рассказа: «Главное не пропустить момент, когда ты им начинаешь мешать». То, что я сейчас ему нужен, – это правда, и до той поры, пока такое положение дел сохранится, можно ни о чем не волноваться и не ждать удара в спину. А потом… Потом поглядим, кто сделает свой ход первым. Консильери – весомая фигура, но вот какой нюанс. Насколько я помню, в структуре мафиозной семьи он является фигурой-одиночкой. Кстати, забавная ассоциация. Семья.

– Мы договорились, – сказал я Голду. – Впрочем, можно было и без этой беседы обойтись, я и так тебя считал для себя кем-то подобным. Да и вообще, если бы не ты…

– И вот тебе сразу совет, – пропустил мои слова мимо ушей Голд. – Жеке много власти и воли не давай. Он не станет против тебя замышлять плохого, не тот это человек, но делать он все будет по-своему, что недопустимо. Гайки пора закручивать, мой любезный Сват, гайки. Все эти «не хочу» и «не буду» должны остаться в том славном времени, когда мы все дружно рыбу ловили. После сегодняшнего ты, я, Жека и даже часть новеньких для народа уже стали теми людьми, которые доказали с оружием в руках, что могут защитить себя и остальных. И остальные должны понять, что именно по этой причине отныне только мы будем решать, кому и куда идти. Ты же лидер, твое слово последнее.

– Однако тоталитаризм, как и говорил этот дурак Королев, – хмыкнул я. Нет, хорошо тут бежать – дыхание совершенно не сбивается. Правда, бодрость падает.

– Кстати, где он? – Голд глянул на меня. – Что-то я его не заметил.

– Неудачно упал с холма, – хохотнул я. – И шею свернул.

– Азиз? – уточнил Голд.

– Он, – подтвердил я. – Полезный человек.

– И не брезгливый. – Голд кивнул. – И еще преданный, это важно.

Павлик остановился и повертел головой.

– Об остальном – завтра, – шепнул мне Голд.

Мы подошли к юноше, тот негромко сказал:

– Вон там – спуск, за ним и оазис. Деревья видите?

– Странно, – пробормотал Жека. – Либо они собираются в темноте, либо…

– Не видно. – Павлик покивал. – Если не знать, что там овраг, то лагерь фиг заметишь, еще и деревья его скрывают. Ну, если только не подойдешь днем вплотную. А ночью еще и навернуться можно, да неслабо так.

Он оказался прав – когда мы подошли (а точнее – подкрались) поближе, то увидели и деревья, и огромных размеров овраг, который даже, наверное, и назывался-то по-другому. В глубине был заметен свет костра и какие-то тени.

– Вот здесь я прятался. – Павлик показал на густые кусты.