- Да что ты сделаешь нам один? - выступил вперед синеглазый мальчишка лет десяти. - У вас это что семейное - мнить из себя правильных и всесильных?

Каин, не церемонясь, схватил мальчишку за ухо и подтянул к себе.

- Что непонятного в фразе «уши надеру»? - спросил он зло.

Мальчишка завизжал, вставая на носочки.

- Пусти!

Каин чуть ослабил хватку, но ухо не отпустил.

- Чтобы это было первый и последний раз, иначе ухо я тебе оторву, - предупредил Каин и отпустил ребенка.

Ребятня тут же испуганно разбежалась, а Каин шагнул к Иешуа, который так и не решился убрать от лица руки и взглянуть на спасителя.

- Ну, вот и как ты ухитрился их разозлить, ребенок? - спросил Каин, мягко убирая покрытые синяками руки от лица шестилетнего мальчика.

Иешуа посмотрел на него испуганно и, как показалось Каину, дышать перестал от страха.

- Не бойся меня, никто тебя не тронет. Я только хочу убедиться, что ты в порядке.

Он аккуратно провел рукой по разбитой губе, осмотрел ссадину на подбородке, повернул голову мальчика сначала в одну сторону, затем в другую.

- Ничего, это все заживет, - объявил он. - Так за что они тебя так?

Иешуа всхлипнул. Он старался никогда не плакать, но сейчас слезы стояли в его больших серо-голубых глазах.

- Я не дал им украсть хлеб у торговца на площади. Он же работал, чтобы сделать его, а они просто от скуки хотели...

Он всхлипнул, и слезы все же посыпались по его щекам крупным градом.

- Ребенок, - вздохнул Каин, устало закрывая глаза. - Ну ладно тебе, не плачь, подумаешь, люди... Они такие.

Он улыбнулся и, погладив мальчика по голове, назидательно сообщил:

- Запомни одну вещь: ты в этой жизни должен или молчать, или помнить, что с тобой могут не согласиться, как только ты заговоришь.

- Разве я не прав? - спросил дрожащим голосом Иешуа.