Дела медленно раскачивались. Я наращивал их объем, используя для указов печати архканцлера и Коронного совета и иногда — для особенно важных указов — подсовывая бумагу с оттиском Большой имперской печати. Шутейник и Эвлетт положили начало министерству секретных операций. Пришлось прочитать им несколько лекций на темы шпионажа и смежных вещей, рассказать о работе Алана Пинкертона и Видока. Кое-что они поняли, хотя вопросы системного шпионажа и контршпионажа требовали постоянной доработки.

Дважды в числе прочей корреспонденции мне приносили эпистолы от властителя дэйрдринов. Первая звучала так:

«Великий прозрец уже в пути. Готовься!»

Вторая звучала так:

«Великий прозрец прибыл. Скоро вы встретитесь».

Напоминало это все дешевую попытку психологически на меня надавить, но с какой целью — не ясно. Я отправлял Алых на разведку под Норатор, но ни один разъезд не заметил дэйрдринов, хотя понятно было — в преддверии бала великий прозрец начал, скажем так, шевелиться, а значит, имеет к выборам императора свои интересы. Законсервированная армия религиозных фанатиков все еще находилась в Китране — в трехстах километрах от Норатора. Путь, который быстрым маршем, имея сменных лошадей, можно преодолеть за четверо суток…

Тем не менее, пока все было тихо.

Точное число дэйрдринов затруднялись определить. По словам Бернхотта, узнававшего новости среди Великих, прозрец мог выставить до десяти тысяч человек, силу, равную армиям всех трех фракций. Впрочем, чтобы взять штурмом Норатор, этих сил мало. А вот Варлойн… тут, пожалуй, могла развернуться серьезная баталия… На всякий случай я велел выставить боевое охранение на пятьдесят километров в сторону Китраны, используя как Алых, так и свою новосозданную армию. Если дэйрдрины решатся идти маршем на Варлойн — у нас будет время подготовиться к битве. Главное, чтобы они не играли за одну из фракций — тогда мы рискуем во время боя с фанатиками получить удар в тыл.

Как только исчезли посты вокруг столицы, город наводнило дешевое продовольствие. Одновременно с этим — сразу, как спал вопрос пропитания — мою «Имперскую лотерею», которую я рекламировал в каждом выпуске газеты, начали активно покупать. На самом деле, серьезные деньги от реализации лотереи начали поступать через три дня после начала продаж. Сначала поток был невелик, затем — возрос, затем невероятно окреп и превратился в бурлящую реку, а после — в водопад, в Ниагару золота, казалось, все население Норатора, больше не испуганное чумой и голодом, выстроилось к дверям Университета, чтобы купить лотерейный билет. Да, новшество вызвало невиданный энтузиазм. Шутейник утверждал, что опустели даже игорные дома… Благородное и подлое сословие и даже нищие — профессиональные попрошайки — несли деньги в освобожденный от борделя Университет.